Он замялся, подбирая слова.
—…поговорить с кем-то о своих способностях. С кем-то, кто поймёт тебя и сможет помочь.
— Вы имеете в виду психолога?
— Не, наоборот, — усмехнулся Питер.
Чарльз с укором взглянул на него и продолжил:
— Я бы хотел, чтобы твой брат тоже осознал свои силы, но пока его нога не в порядке, с этим лучше повременить.
— Пьетро, у тебя что-то с ногой? — воскликнула Ванда. — Ты не сказал мне? Это из-за меня?
Только тут Ксавьер заметил, что Пьетро сидит, скрыв повязку одеялом. Чарльз извиняющимся тоном проговорил:
— Если ты хотел рассказать сам, мне жаль.
— Да уже всё равно, — отвёл глаза тот. — Ванда, ты не виновата. Мудак из полиции стрельнул в меня из автомата.
Питер почему-то смутился на этих словах. Видно, его ещё мучила совесть за то, что он пропустил пулю. Пьетро это заметил и добавил:
— Ты тоже не виноват. Не мог же ты контролировать все пули сразу.
— Ну, вообще-то, мог, — начал Питер, но Чарльз вдруг сказал: — Джина передала мне, что уже ждёт нас.
Питер замолчал.
— Кто такая Джина? — спросил Пьетро, нахмурившись.
«Она не опасна? Ей можно доверять?» — прочитал Чарльз в его взгляде. Хотя, в сравнении со вчерашним днём, градус его недоверия слегка понизился, Пьетро всё равно не переставал беспокоиться за сестру. Чарльз улыбнулся.
— Джина моя ученица. Их с Вандой проблемы очень похожи, я думаю, им будет о чём поговорить.
— А ты в это время поговоришь со мной! — оживился Питер. — Я проведу тебе экскурсию.
— А нельзя мне пойти с Вандой? — спросил Пьетро.
— Мои экскурсии — самые лучшие, — с некоторой обидой заявил Питер. — Тебе столько полезной информации никто больше не расскажет. Кто угодно бы хотел оказаться на твоём месте.
— Иногда девушкам нужно побеседовать одним, — мягко сказала брату Ванда. Пьетро посмотрел на неё с подозрением. «Уж не говоришь ли ты это только потому, что так же считает Чарльз?» — попытался он сказать через взгляд, но сдался, когда Ванда умоляюше улыбнулась.
— Хорошо, — вздохнул он. — На экскурсиях я ещё не был.
***
А у Питера никогда не было старшего брата. Хотя он всегда хотел. Был, конечно, Хэнк, который опекал понемногу всех детей в школе. Была Рейвен, от которой можно было в любой момент получить совет с саркастичным комментарием в придачу. Был Алекс, он заезжал в школу каждые каникулы и, иногда, по выходным. Но всё это было как будто не то. Питер не мог поделиться с ними особенным секретом или рассказать о чувствах, он не мог сказать, как сильно хочет проводить больше времени с отцом, или порассуждать, отчего его так сильно влечёт к Логану. Было бы здорово драться в шутку или таскать друг у друга вещи… Но у Питера была только младшая сестра. Поэтому всё, что ему оставалось, это иногда выступать в качестве манекена для заплетения косичек.
— Чарльза все называют просто профессор, — тараторил Питер, шагая по коридору летящей походкой. — Это Рейвен придумала, типа клички. «Профессор Икс». Хотя он и на самом деле профессор. Чарльз из учителей самый добрый, но иногда кажется, что он всё равно читает мысли, потому что он догадливый как… Ну, как телепат. Всегда чувствуешь себя немного некомфортно рядом с телепатом, замечал?
Пьетро кивнул.
— Так вот, Чарльз из-за этого очень беспокоится, и один раз даже начинал ходить в заглушке для мутаций… Ты же знаешь, что это?
— Догадываюсь.
— Отлично. Эрик заметил это и чуть на месте его не прикончил. У папани вообще вся забота такая — разрушительная. Его все уважают, но немного побаиваются. Но любят. И Чарльза тоже любят, и Логана. В человеческой школе по-другому относятся к учителям, чем у нас, потому что у нас они как-то ближе, и всегда понимают.
Питер косо глянул на Пьетро и прибавил:
— Даже если они когда-то нарушали закон.
Пьетро понял, к чему он вёл, и сразу сказал:
— Если ты хочешь, чтобы я извинился, то не дождёшься. Каким бы хорошим ни был Эрик, он всё ещё убийца невинных людей.
— Это было давно, — с нарочной лёгкостью сказал Питер, как будто не хотел разводить спор, но не мог оставить эту реплику без ответа.
— Но было, — с той же интонацией ответил Пьетро.
— Он осознал свои ошибки и исправился. Это главное.
— Скажи это родственникам убитых, — произнёс Пьетро, неожиданным для себя елейным тоном, — Семье, которая потеряла кормильца, матери, которая до сих пор плачет о детях, подросткам, которым приходится взрослеть раньше времени…
— Как-то ты это мрачно обрисовал, — смутился Питер.
— А потому что это правда, — заявил Пьетро, — Если мутанты так хотят признания, то не стали бы убивать! Это бессмысленно и жестоко по отношению к людям!
Он не заметил, как завёлся. Проснувшись в четыре утра, Пьетро успел подумать о многом, в том числе, о словах Питера про отца. Сейчас мысли выливались у него яростным потоком, не встречая никакой преграды на своём пути.
— Ты говорил, что люди несправедливы к мутантам, ох, бедненькие мутанты, их выгоняют из дома! Над ними смеются в школе! А что насчёт тех людей, которые пострадали от ваших мутаций? Парень окатил жилой квартал огнём, не смог контролировать себя. Вы поддержите его, но кто поддержит людей, которые вернулись домой и увидели там пепелище? Вы думаете только об одной стороне! Люди вас боятся, одни хотят вас убить, другие — вылечить, но их желания понятны. Они банально хотят жить в покое!
Пьетро раскраснелся и расширил глаза от злости. Питер молчал, глядя на него с интересом и немного опаской.
— Знаешь, — тихо сказал он, — Тебе нужно обсудить это с Чарльзом. У вас похожие точки зрения, он тебя поймёт.
— Нет, Питер, не поймёт, — выдохнул Пьетро сквозь зубы. — Твой Чарльз никогда не переживал подобного. Когда ты остаёшься совсем один и даже не можешь думать о том, что всё будет хорошо, потому что это звучит как ложь. Ты не знаешь куда идти! Ты даже не задумывался раньше о том, потому что всё решали родители, а сейчас… Ты вроде как должен взять на себя ответственность, но не можешь. Я бы всё сделал, если бы кто-то сказал, что делать. Но решать самому так трудно… Делать выбор.
Он сглотнул, закрыл глаза и прошептал:
— Да я бы не стал мутантом, если бы у меня был выбор. Это просто от безысходности… Думаешь, так приятно, когда к тебе относятся как к подопытной крысе?
Питер, не зная, что делать, взял его за руку. Неподалёку стояла лавка, и они сели, повернувшись спиной к окну.
— Расскажи, как ты стал мутантом, — осторожно попросил Питер, вспомнив Чарльза, который в таких ситуациях обычно давал человеку выговориться.
— Думаешь, мне нужен психолог? — вскинулся Пьетро. Его голос дрожал, но даже несмотря на это, он пытался казаться сильным.
— Типа мы с тобой это обсудим и мне станет лучше? Да нихера.
Питер поджал губы.
Они сидели в тишине минуты две, варясь в собственных невесёлых мыслях. С улицы доносится чей-то смех. Потом Пьетро, что-то передумав, тихо сказал:
— Наши родители погибли во время бомбардировки.
Питер посмотрел на него, ожидая продолжения, но каждое предложение давалось Пьетро с трудом.
— В городе были беспорядки, гибли мирные жители, и Америка решила вмешаться. Кинули бомбы. Здание обрушилось.
Он сглотнул подступившие слёзы и замолчал. Питер не стал его торопить. Мысленно он прикидывал, через сколько минут закончится урок. Вряд ли Пьетро обрадуется, если его таким увидят ученики.
— Нас с Вандой завалило заживо, — продолжил тот, когда смог немного успокоиться. — Одна бомба не взорвалась. Мы лежали под завалами два дня, не могли пошевелиться, а она находилась прямо перед нами. В любой момент могла рвануть. Как будто играешь со смертью в гляделки.