— Спокойно, Апис, — негромко произнес Кирилл.
Пес отвернулся и неспешно прошествовал к директорскому столу, стараясь, чтобы гость смог как следует разглядеть могучие мускулы, перекатывающиеся под лоснящейся короткой шерстью. Подойдя к Кириллу, он уселся прямо на ковер по левую руку от хозяина.
— Познакомься, Апис, — тот положил ладонь ему на загривок, — это Евгений Полевкин из «Утреннего курьера». Представляешь, он полагал, будто у нас можно что-то украсть. Забавно, правда?
Вместо ответа Апис широко и со вкусом зевнул, продемонстрировав ряды крупных зубов. С такой пастью он мог не только глотку ротвейлеру перегрызть, но и запросто перекусить его всего пополам!
— Что ж, думаю, теперь он понимает, насколько сильно заблуждался.
И тут директор был совершенно прав. Знай Евгений заранее, кто расхаживает здесь по коридорам, десять раз бы подумал, прежде чем приезжать в Вельярово. Не говоря уже о том, чтобы попытаться провернуть что-нибудь недоброе.
— Фантастика! — искренне восхитился он. — Что это за порода? И во сколько может обойтись клиенту такой монстр?
Апис даже не пошевелился. Ни единый мускул не дрогнул на его теле. Только его верхняя губа немного приподнялась, обнажив клыки, и он сказал:
— Р!
Одного этого звука оказалось достаточно, чтобы Евгений буквально оцепенел. Он чувствовал, как сбегают по его груди капли пота, чувствовал, как вздыбились волосы на затылке, но не мог шевельнуть даже пальцем. Его тело, переполненное вброшенным в кровь адреналином, начисто отказалось ему подчиняться и превратилось в большую ватную скульптуру.
— Ай-яй-яй! — сокрушенно прищелкнул языком Кирилл. — Зачем же вы его оскорбляете?
Директор ласково похлопал Аписа по спине, а у журналиста в голове метался навязчивый и парадоксальный вопрос, вызванный к жизни, по-видимому, неудержимым желанием хоть как-то отвлечься от пробегающих по спине волн дрожи: что, что должен испытывать человек, которого такая собака охраняет? Он даже ощутил нечто, отдаленно напоминающее зависть.
— Апис — член нашей семьи, а своими родственниками мы не торгуем, — Кирилл указал собаке на входную дверь. — Будь так любезен, оставь нас.
Пес нехотя поднялся и побрел к выходу, всем своим видом давая понять, что трясущийся от страха гость ему глубоко безразличен. У двери он обернулся и, смерив на прощание Евгения презрительным взглядом, выскользнул в коридор.
Только сейчас журналист заметил, что все это время не дышал, и с шумом перевел дух.
— Такое… — он запнулся, поскольку во рту у него пересохло, и язык прилип к гортани. Он с тоской заглянул в пустую чашку и продолжил, — такое впечатление, будто он понимает, о чем мы говорим!
— Ваши жесты и интонации более чем выразительны. Для Аписа этого вполне достаточно, чтобы определить, что речь идет о нем, и что вы неуважительно высказались о его персоне. Еще вопросы?
— Я э-э-э… — появление Аписа устроило в голове у Евгения форменный кавардак, и ему никак не удавалось вогнать мыслительный процесс назад в привычную колею.
— В таком случае я не смею вас более задерживать, — Кирилл встал из-за стола и предельно вежливым жестом предложил ему проследовать к выходу. — Дополнительную информацию о нашем питомнике вы можете получить на нашем сайте, там же имеются фотографии, которые можно использовать для статьи.
— То есть вы не против того, что в нашей газете появится заметка о Вельярово?
— Вы же сами сказали, что не в моей власти запретить вам это. Однако у меня будет к вам убедительная просьба — не упоминайте на одной странице с нами о всяких там кровожадных сторожах и бомжах-мутантах.
— Я учту, но, увы, в газете далеко не все зависит от моего желания.