– Можно войти? Это доктор Стедман. Фрэнк.
По ее телу пронеслась волна облегчения.
– Заходите и закройте за собой дверь, – прошептала она.
Он был снова в своем белом кителе и казался совсем другим человеком: сосредоточенным, бесстрастным профессионалом. Она порадовалась этому: в ее нынешнем состоянии шутки или фамильярность были бы невыносимы. Он сел на стул возле койки Гая и поставил у ног маленькую кожаную сумку.
– Пока не будите его, – сказал он. – Расскажите, в чем дело.
Не успела она открыть рот, как заплывшие глаза мальчишки мигнули.
– Ах, доктор, – сказал он распухшими губами. – Как хорошо, что вы зашли. – Он попытался сесть; от него пахло перегаром, потом и рвотой.
– Не вставайте, подождите секундочку. – Фрэнк подошел к нему ближе и осторожно дотронулся до уголка его глаза. – Я хочу взглянуть вот на это.
Вива заметила, как смягчилось лицо мальчишки, а на разбитых губах появилась слабая усмешка. Казалось, он наслаждался вниманием.
Фрэнк закатал повыше свой рукав, открыв загорелую руку. Стал рассматривать лицо парня.
– Вам повезло. Еще немного – и потеряли бы глаз, – сказал он. – Кстати, что это было?
– Удар грома.
– Какой еще удар грома?
– Обычный.
– Я не смогу вам помочь, если вы будете морочить мне голову, – мягко сказал Фрэнк. – Похоже, кто-то вас сильно ударил. Так?
– Это мое дело, не ваше. – Мальчишка повернулся лицом к стене.
– Слушайте, – ровным голосом сказал Фрэнк, словно мальчишка ничего и не говорил, – прежде чем вы заснете, мне надо обработать вашу губу и положить что-нибудь на глаз, чтобы убрать гематому… Пожалуй, – он взглянул на Виву, прося разрешения, – я мог бы сам поговорить с Гаем. По-мужски.
– Конечно, – согласилась Вива. Она подняла окровавленную рубашку парня и сказала: – Я отдам ее стюарду Гая. И скажу ему, – она со значением посмотрела на Фрэнка, – чтобы нас не беспокоили какое-то время. Бенсон сказал, что мне, уходя, надо будет запирать за собой дверь каюты.
– Возвращайтесь примерно через полчаса, – сказал Фрэнк, – а потом, пожалуй, вы пройдете со мной в операционную и возьмете что-нибудь, что поможет Гаю выспаться.
Онемев и ошалев от головной боли, Вива быстро шла по коридору, надеясь, что не увидит Розу и Тори, когда будет проходить мимо их каюты.
Из одной каюты появился густо накрашенный мужчина в женском платье. Засеменил на цыпочках, наткнулся на нее и сказал «пардон» глупым голосом. Следом за ним выскочили другие люди, смеющиеся и довольные собой, в боа из перьев и в клоунских костюмах.
– Роттерс! – закричала дама средних лет, одетая как кроссворд. – Подожди меня.
– Ох, бедняжка! – закричал в ответ клоун и улыбнулся Виве, обнажив желтые клыки, которые выделялись на фоне красной помады.
Несколько секунд они казались Виве частью нараставшей мигрени, но потом она вспомнила, что в тот вечер устраивали вечеринку эксцентриков. Она еще обещала Тори и Розе, что пойдет с ними. Теперь хотя бы на несколько часов их коридор опустеет – все пассажиры переберутся в бальный зал на палубе А.
Она подошла к конторе старшего стюарда. На часах было восемь тридцать пять; в окне горел свет. Чтобы скоротать время и скрыться от весельчаков, визжащих и смеющихся в коридорах, она решила пойти и узнать, нет ли для нее почты.
Клерк вручил ей желтоватый конверт с телеграммой внутри.
Он был из редакции «Пайонер Мэйл энд Индиан Уикли». «К сожалению, – говорилось в телеграмме, – из-за нехватки средств в этом месяце мы не можем принять еще одного корреспондента в наш офис в Бомбее, но зайдите к нам, если будете проходить мимо». Подпись: Гарольд Уорнер. Это был давний приятель миссис Драйвер, которая была уверена, что он подыщет для Вивы «какую-нибудь работенку».
– Как провели день, мисс Холлоуэй? – Старший стюард, плотный шотландец с постоянной улыбкой на лице, запирал свою стеклянную клетку. – Вам понравилась поездка в Каир?
– О, было замечательно, – ответила она. Ей не хотелось объяснять, как все было плохо. …Вот, не оправдалась еще одна надежда…
– Вы хотите это выбросить?
– Да, спасибо. – Она швырнула скомканную телеграмму в корзину.
– Вы пойдете на нынешнюю вечеринку?
– Нет, – ответила она. – сегодня я уже никуда не пойду. Хватит с меня восторгов – и так слишком много для одного дня.
Она взглянула на часы и с трудом разглядела стрелки. От Гая она ушла десять минут назад. Возвращаться пока рано.
Самое плохое на пароходе то, что здесь нигде не спрячешься, если что-то идет не так. Если она вернется в свою каюту, там будет мисс Сноу со своими советами и фразами «я-ведь-говорила-вам-что». Если пойдет на ужин, то столкнется с Рамсботтомами. Единственным, с кем она пока что чувствовала себя в безопасности, был Фрэнк.