Меня не покидало ощущение, что в последнюю минуту я наговорила какой-то бессмыслицы, и выглядела сейчас крайне глупо.
К счастью, остаток дня прошёл мирно и тихо. Вопреки слухам, Кеннет и Чарльз оказались премилыми мальчиками, очень спокойными и прекрасно воспитанными для своих шести лет. Паола Мариани сказала, что учить их было бы одно удовольствие. К появлению за ланчем Лиама в качестве «сэра Лиама Сайера, баронета», Клэр отнёсся на удивление спокойно, хотя потемневший взгляд говорил о том, что нам ещё предстоит беседа о трагически потерянных и неожиданно обретённых родственниках. Юджиния, выплакав все слёзы, усвоила новые правила поведения и даже немного повеселела: я запретила ей представляться своей горничной и велела называться отныне секретарём, что в её глазах было равносильно едва ли не дарованию титула из рук самого короля.
Эхо будущей грозы достигло меня лишь на следующий день. Уже вечером, около восьми, черноглазый мальчишка-посыльный, немного похожий на гипси, занёс коротенькую записку, гласившую:
«Незаменимая и неповторимая В.!
Загляну, как обычно, по дороге из Управления,
Погода просто отвратительная. Даже хуже, чем мой характер.
Целый день опрашивал свидетелей, кажется, простудился.
Подробности расскажу вечером.
Ваш неунывающий детектив,
Клэр Черри в этом время сидел в той самой маленькой комнатке между кухней и чёрным ходом, то ли читая газету, то ли изучая счета своего перчаточного магазина.
Я представила в красках, что меня ждёт вечером, и вознесла молитву святой Роберте и святому Киру Эйвонскому, чтобы первая даровала мне стойкость духа, а второй надоумил Эллиса прийти пораньше, до закрытия кофейни, когда в зале ещё будут посетители.
Объяснить дяде, почему некий детектив задерживается за обсуждением крайне важных дел, было бы гораздо проще, чем оправдать появление того же детектива после закрытия и с чёрного хода.
Однако полночь близилась, кофейня пустела, а Эллис так и не показывался. Я постоянно корила себя за то, что не догадалась задержать мальчишку-посыльного до того, как прочту записку, и не отправила с ним ответ. И даже идея через Мадлен приказать Лайзо навестить детектива и предупредить его теперь не казалась мне такой уж невыполнимой… Но было слишком поздно.
Миссис Хат, словно почувствовав моё состояние, попыталась отвлечь Клэра от слежки и попросила составить ей компанию за чаем. Георг после этого стал в три раза мрачнее обычного и начал поглядывать на незваного гостя с просто неприличной кровожадностью. Клэр же по-прежнему цедил мелкими глотками крепчайший кофе с перцем и шоколадом и вполуха слушал пространные рассуждения миссис Хат о скверной аксонской погоде, сохраняя капризно-скучающее выражение лица. Мадлен прибиралась в зале, напоследок расправляя на столах скатерти и сворачивая салфетки к следующему дню…
А потом в дверь с чёрного хода отчётливо постучали.
На часах было четверть первого.
– Вы кого-то ждёте, дорогая племянница? – сладким голосом осведомился Клэр. Сна у него не было ни в одном глазу, несмотря на поздний час.
– Возможно, – ответила я холодно. – Однако дела кофейни не должны вас заботить, дядя; прошу, оставьте их мне. Мадлен, будь любезна, открой.
Она счастливо кивнула, и по коридору шустро простучали каблучки. Скрипнула щеколда…
В зале воцарилась мёртвая тишина. Миссис Хат тискала жёлтый платок и то и дело открывала рот, не произнося ни звука, с таким растерянным видом, словно вовсе позабыла человеческую речь. Клэр Черри выжидал. А Георг стоял в дверях кухни, скрестив на груди руки, и из полутьмы коридора фигура его казалась мистической и зловещей.
– А, Мадлен! – послышался вдалеке весёлый голос Эллиса. – Как же я рад вас видеть, просто словами не передать. А есть пирог? А с чем? А когда вы вот так руками показываете – это рыба или мясо? А-а, рыба, потому что плавает. Понял-понял. А можно два? О, спасибо, вы меня спасли! Как говорила моя тётушка Молли, не зови ласково, а угощай, как в сказке… Шучу! А Виржиния здесь?
У дяди Клэра дёрнулся уголок рта.
Шаги всё приближались, и вот в зал не вошёл – влетел, едва касаясь паркета, Эллис, на ходу перебрасывая через локоть отсыревшее пальто. Дарёный шарф был обмотан вокруг шеи так много раз, что торчать остались только самые его концы, а сама шея стала похожа на мельничный жернов.