И она мысль поразила меня, как молния: на второй вопрос никто так и не ответил.
– Так где же Мэдди? – произнесла я тихо.
Лайзо отвёл глаза.
– Убежала она. Не доглядел… Я верну её.
Горло мне сжало чувством вины. Если бы не мой обморок, Лайзо бы никогда не позволил Мадлен скрыться. Но, выбирая между мной и ею, он не мог поступить по-другому.
«Не всё потеряно», – повторила я про себя и, преодолевая дурноту, выпрямила спину:
– Мистер Маноле, приготовьте машину. Лиам, будь любезен, иди вместе с Юджинией к миссис Мариани. Присмотрите за ней несколько часов, а мы пока возвратим Кеннета, Чарльза и Мадлен… – «до того, как вернётся Клэр» – это осталось недосказанным.
– Ну уж нет! – неожиданно вспылил Лиам. – Один раз я проворонил, когда малявок со двора увели, второй раз – когда Мадлен дёру дала… А теперь вас одну отпустить? Ещё чего!
– Мистера Маноле вполне хватит, чтобы меня защитить, – спокойно ответила я, что наверняка польстило самолюбию Лайзо. Он, впрочем, этого не показал – только забрал у меня пустую чашку и отнёс её на стол.
– Ну, да… – глаза у Лиама забегали. – А… это… оно самое… – мучительно выискивал он предлог, чтобы поехать с нами. Капризы и угрозы никогда не помогали убедить меня, лишь факты – это он усвоил накрепко. – В общем…
Юджиния отчаянно покраснела, стиснула юбку на коленях… и пискнула:
– А ваша репутация?
От неожиданности я даже не нашлась, что сказать. Уж от кого, а от детей подобное слышать было странно.
– Что, простите?
– Репутация и девичья честь, – произнесла Юджиния твёрдо. Щёки её в этот момент цветом напоминали вишню, а на висках выступила испарина. – Если вы с мистером Маноле только вдвоём поедете… ну, как же тогда ваша честь?
Очи у Лиама загорелись:
– А точно! Вот Эллис всегда рассказывал, что Лайзо девиц… Ай! А-а-а!
С невозмутимым лицом Лайзо выкрутил ухо Лиама, а потом заметил в сторону:
– Вот сплетничать мужчине не след.
– Но это же правда! – с искренней обидой возмутился Лиам, а я поняла вдруг, что сама не прочь если не вывернуть ему ухо, то хотя бы стукнуть веером по руке: слышать в одном предложении слова «Лайзо» и «девицы» мне отчего-то совсем не хотелось.
Впрочем, на споры и глупые перепалки времени уже не оставалось: если сон о театре Уиллоу был правдив, то ничего хорошего не ждало ни Мэдди, ни моих племянников. Поэтому я не стала тратить время на разубеждение Лиама и Юджинии, тем более что Паоле вряд ли что-то грозило в доме. Лайзо подогнал машину к воротам, мы втроём устроились на заднем сиденье и отправились в дорогу.
Лишь одно меня беспокоило: я нигде не смогла найти свой револьвер.
– Доехали почти, – негромко произнёс Лайзо, отвлекая меня от размышлений. – Лучше тут автомобиль оставить. Вроде и идти недалеко, и со стороны его не видать – вон, как ивовые ветви спускаются.
Улица в этом месте сильно сужалась. Когда-то она была весьма широкой, но теперь слева её теснили громоздкие постройки заброшенной швейной фабрики, а справа – разросшиеся за много лет деревья. Гибкие, длинные ивовые ветви свисали до земли и шатром укрывали часть обочины. Фонари не горели; зато ветер наконец развеял тучи, и луна, уже клонясь к горизонту, жадно вылизывала светом окрестности. После выматывающего дождя со снегом небо задышало морозом, и отсыревшие мостовые покрылись блестящей, точно лаковой корочкой.
Если бы мы поехали на автомобиле и дальше, то наверняка привлекли бы внимание рёвом двигателя и светом фар.
– Остановимся здесь, – приняла я решение.
До театра оставалось ещё около трёхсот шагов, но уже издали веяло бедой – и гарью. Дыма видно не было, как и языков пламени. Сам рассудок, кажется, противился мысли о том, что в такую сырую погоду могут гореть даже сухие поленья в камине, однако последний сон воскресал в памяти вновь и вновь.
Предчувствие? Или беспочвенные страхи?
Лиам, шедший последним, вдруг остановился и повёл носом, как дикий зверёк.
– Леди Гинни, там пожар, что ли?
Я обернулась к Лайзо. Он лишь плечами пожал:
– Пока не скажу. Может, нищие у костра греются, а может, от фабрики несёт…
«Святые небеса, неужели всё повторится? – пронеслось у меня в голове, и по спине пробежали мурашки. – Мадлен, театр, огонь… Только не это!»
– Вы же не пытаетесь меня успокоить? – спросила я – слишком резко, пожалуй.
Лайзо усмехнулся в сторону.
– Если уж вас самый крепкий отвар не успокоил, то куда мне…
Но когда мы обогнули последнее здание и подобрались к театру Уиллоу почти вплотную, сомнений уже не осталось: это был пожар. Из провалов в крыше вырывался дым, однако он не поднимался к небу, а словно бы льнул к земле. В глубине тёмного здания виднелись тревожные оранжевые отсветы.