«Джимми».
Удивившись, что дядя звонит так рано, парень поднял трубку.
– Алло!
– Питер, привет! Прости, что звоню так рано, но Джон говорил, если будут какие-то новости об Элизе, сразу звонить ему, но твой отец стал совсем глухим к старости и ни черта не слышит…
– Да, дядя, говори.
– Элиза сейчас работает у моего знакомого в элитном фитнес-центре. Я видел её вчера. – Он помолчал и добавил. – Хочешь, я поговорю с ней?! Попытаюсь образумить девчонку.
– Нет, этого точно делать не стоит. – Питер вздохнул. – Она не послушает. Я передам отцу, что ты звонил. Спасибо, дядя.
– А, брось, Питт. До связи.
Питер положил телефон рядом с собой на скамейку, а сам медленно встал. Злость поднялась в нём, как кипящее молоко.
– Да твою мать! – закричал он. – Чёрт! Чёрт!
После смены Питер заехал в бар к другу. Им редко удавалось встретиться в последнее время, и Билли позвал друга на работу, чтобы провести хоть какое-то время вместе. Питт заказал бутылку кока-колы и устроился в углу барной стойки. Посетителей было немного и Билли лениво протирал стаканы.
– Как работа? – спросил бармен.
Питер пожал плечами:
– Хорошо. Не так уж и сложно.
Билли фыркнул.
– Конечно! С твоим-то телом!
Доннован рассмеялся.
– Я сто раз звал тебя с собой, на пробежку! И что ты мне отвечал?
Билли похлопал себя по выпирающему животу:
– Это не недостаток физической активности, а плохая генетика!
Питер усмехнулся:
– Ну-ну, «заливай»! – парень сделал глоток холодного напитка.
Бармен резко наклонился к другу:
– Калории можно сжигать и другим способом! – Он незаметно кивнул в сторону дальнего столика, за которым собралась компания молодых девушек.
Питт проследил взглядом туда и хмыкнул:
– Билли, ты не исправим! Надеюсь, когда-нибудь, ты встретишь хорошую девушку…
– А, – бармен отмахнулся. – Послушай, а Моника всё ещё встречается с этим парнем, как его там, Генри?
Билли затих в ожидании ответа. Ему нравилась старшая сестра друга, но такая девчонка была ему не по зубам.
– Да, – ответил Питер и хлопнул друга по плечу. – Подбери слюни и отнеси наконец стаканы.
Бармен достал поднос.
– Да я и ничего! Просто интересуюсь!
Билл закинул полотенце себе на плечо и начал выставлять стаканы на поднос. Его кудрявые рыжие волосы падали на глаза.
– Моника через два месяца выходит замуж!
Брови бармена поползли вверх. Он уставился на друга:
– Так скоро?! По «залёту» что ли?
Питер пожал плечами:
– Не знаю, Билли.
Друг Питта скривился. Парень поднял поднос и вышел через дверь за стойкой бара, на кухню. Доннован невольно посмотрел на весёлую компанию девушек. Он наблюдал за ними, пока одна из них его не заметила. Девушка засмущалась и улыбнулась ему. Питер помахал ей рукой. Он хотел подойти к ней, познакомиться, но как только парень встал со стула, телефон в его кармане зазвонил. Он лениво достал мобильный. На экране высветилось «Моника».
Моника Доннован.
Два года назад.
– Питер, вы скоро? – голос Моники был уставшим.
– Да, мы уже подъезжаем. Майкл заснул, я его не будил, переложил его на заднее сидение. Плед и игрушки захватил! Остальные вещи привезу потом.
– Хорошо, я вас жду!
Моника стояла на лужайке, перед домом семейства Браун. Похороны Генри Брауна проходили в узком семейном кругу. Его жена, а нынче вдова, отдала их сына своим родителям, временно, пока всё не уляжется. Девушка и сама не хотела задерживаться в этом доме – родители Генри её не любили, да и обстановка была ужасная. Его мать напилась и рыдала, причитая, что её невестка Дьявол во плоти, или если не Дьявол, то уж шлюха точно. Моника не хотела выслушивать этот пьяный бред и вышла на свежий воздух. Она, пол часа назад, позвонила брату и попросила забрать её из этого рассадника гнева и пустых обвинений. Мать Генри как раз вышла, покачиваясь, на лужайку, когда девушка решила, что может незаметно «слинять».
– Ааа, – закричала миссис Корнелия Браун. – Вот ты где, тварь!
Моника вздохнула и закатила глаза. Мистер Браун выскочил из дома, вслед за своей женой, в попытках успокоить её. Он взял женщину за плечи и что—то шептал ей, но она скинула руки мужа.
– Я не собираюсь молчать! Эта… – она показала на Монику костлявым пальцем. – Собирается уезжать! Что ж так рано?! Всё-таки похороны любимого мужа!
Моника смотрела на эту парочку и старалась держать себя в руках. Это давалось ей с большим трудом, но она всё повторяла про себя слова, как молитву: «Держись, ради Генри, держись!»
Девушка повернулась к ним спиной. Её трясло от ненависти к этим людям. Когда Генри был жив, он говорил о своей матери только плохие слова. О том, как эта женщина била его в детстве.