Я пил «Гинесс», который принёс с собой, изучал партитуру, которую дал мне Пеликан, но никак не мог сосредоточиться — Пеликан скакал по комнате, орал в кулак, искажая голос, громко смеялся и брызгал слюной, подтягивая время от времени сползающие штаны. Возможно, я слишком серьёзно отнёсся к делу, шарю рукой по полу, беру первый попавшийся диск без коробки и запускаю в Пеликана, рассекая ему кожу на руке.
— Ай, блядь, Рэ, ты что делаешь?
Успокаиваю тебя, кудрявый педик. Чтобы ты записывать уже начал, чтобы сделал это не один — как тебе комфортнее — а когда здесь я, когда здесь Джон.
— Блядь, сука,
Я готов. А ты?
— Иди сюда и слизывай эту кровь. Я буду тебя причащать! Ты причастишься к
Торжественный голос, каким рассказывают страшные сказки.
— Величию «Возникновения пыли», я положу ладонь на твою лысину и скажу
Скажешь?
— «Отсоси мне, тварь, искупи свои блядские грехи, усмири похоть и подави дух, ибо я твой господин»,
Возвращается обычный картавый голосок.
— И тогда, может быть, МОЖЕТ БЫТЬ, я тебя прощу, выёбистый засранец.
— А если я этого не сделаю?
— Тогда вот что будет.
Пеликан прыгает к креслу, в котором я сижу, и хорошо так бьёт мне в плечо. Не улыбается, а уже скалится как гиена, крутит своим кулачком, я замахиваюсь — он закрывается, и смеётся, слёзы текут, я поднимаюсь, подхожу к нему, замахиваюсь в пах, но бью в челюсть снизу. Ой — ё, я не рассчитал силу, Пеликан падает так быстро, будто ему ноги отрубили, противный звук, когда череп соприкасается с твёрдой поверхностью, стою и смотрю на него сверху. Дышит, но глаз не открывает. Беру пиво и поливаю Пеликану лицо.
— Вот ты мразь, хахаха,
— толкает меня ногой, я допиваю пиво и ухожу в туалет покурить.
— Я тебя ещё достану.
Следом заходит Джон, а потом и Пеликан. Я хватаю его за руку и хочу прижечь ладонь сигаретой, он вырывается, сучит ногами как возбуждённая мартышка, и, блядь, кусает меня за руку! Ах ты ж
— Пиздюк охуевший!
Я не ожидал. Отпускаю его руку, кидаю бычок в унитаз.
— Я выпью всю твою кровь, обещаю. Накачаю тебя седативными, чтоб не сопротивлялся, и буду издеваться, выебу как надувную куклу.
Мы ещё какое — то время обменивались угрозами с сексуальным подтекстом, пока Пеликан не нацепил серьёзное лицо.
— Пойдём прогуляемся, дунем для вдохновения. Есть хорошая трава.
Оделись и вышли в небольшой лес за домом Пеликана. Раскурили туго скрученный косяк. Эффекта не было, я высказывал Пеликану, что он в очередной раз принёс какую — то хуйню, а он только распалялся, ржал,
— Ну как? Ну как? Уууу, бля. А? А?
— и делал вид, что его нахлобучило. Я злился до первого взгляда на закатное солнце — похоже, теперь я вижу пикселями. Одним глазом — пикселями, другим — квадратиками конструктора «Лего». Всё вокруг теперь легопиксельное. Пеликан не предупредил, что это химия, Джон — робокоп куда — то пошёл, я его догоняю, он отмахивается и страшно молчит. Он один не «Лего».
Походка мягкая, кругом разноцветный пластик, блоки «Лего» вставляются один в другой, спариваются, лего — вода из лего — шланга, лего — трава вся в мелких деталях, я больше не могу фокусировать взгляд, вижу волны тёплого воздуха, чувствую, как они натягиваются, как паутина, и рвутся, когда я прохожу сквозь них.
Возвращаемся к Пеликану домой. Он приносит мне кофе, а себе — шприц.
— Что это?
— Героин.
— Ёбаный в рот… И давно ты на нём?
— Год где — то. Стараюсь брать качественный, деньги есть.
И вот Пеликан перетягивает руку, просит ему помочь, вены пока ещё чистые, не забитые, ставится и откидывается в кресле. Закатывает глаза, жгут болтается на руке, машинка лежит где — то на полу. Я пью кофе, мне странно видеть Пеликана в таком состоянии, разглядываю его, кровь из вены, дыхание настолько ровное, что грудная клетка почти не двигается. Допиваю, трясу Пеликана за плечо.
— Я домой.
— Ага — ага, закроешь тогда дверь внизу.
Встаю, смотрю на пол, чтобы не насадиться на иглу, ничего не видно, выхожу из комнаты и спускаюсь вниз. Уже на улице думаю — на что сейчас повлияет героин? Надолго ли хватит Пеликана, сколько выдержит его тело и кошелёк, какая у него сейчас доза, чистый ли шприц. Какие — то совсем обычные мысли, не беспокойство, а практические моменты — подсчитать, через какое время Пеликан отъедет. На сколько нужно увеличить дозу, чтобы ускорить время. Кто с ним ещё ставится и в каком они состоянии. Ну героин и героин, так, ещё одно название для того дня, когда кончается жизнь. Сердечный приступ, инфаркт, инсульт, авария, крушение поезда, пуля, нож, рак — и героин для меня стоял в этом же ряду. Обстоятельство, на которое ты можешь повлиять, но степень влияния имеет широкий диапазон, и в каком промежутке окажешься ты, предсказать невозможно. Конечно, ни в тот вечер и ни в какой из следующих мы ничего не записали, моя партия так и осталась несыгранной. Неозвученной.