Долго ждать Покатилова, к счастью, было не нужно.
Глава двадцать девятая
Вездеход рванул так, что Сиверцев побоялся за устроившихся на броне бойцов — как бы их не сдуло. Да и самому пришлось вцепиться во что подвернулось — правой рукой в убранный к борту раскладной столик, левой в лавку. Флэш, который до столика дотянуться не мог, вцепился в куртку Сиверцева над боковым карманом. Троица охранников Покатилова мудро устроилась прямо на полу, спинами к переборке, и теперь их швыряло меньше всех, да и упасть они никуда не могли. Покатилов, Тараненко и капитан каким-то образом расперлись в кабине — все трое стояли, но их практически не болтало. Потом Сиверцев вспомнил, что в кабине вдоль всей переборки очень удачно привинчен поручень, как в трамвае или троллейбусе.
Над вездеходом почти беззвучно пронесся вертолет, занося вбок тоненькую хвостовую штангу. Беззвучно в том смысле, что из-за рева двигателей и лязга гусениц его было практически неслышно.
— Вон, вон, левее! — азартно заорал в кабине Покатилов, и вездеход вслед за тем ощутимо дернулся. Флэш оглушительно клацнул зубами, а через секунду зашипел от боли — наверное, прикусил язык или губу.
Экран в пассажирском отсеке почему-то не работал — или сам погас, когда вездеход остановился, или водила выключил, а потом забыл включить. Так или иначе, Сиверцев довольствовался тем, что удавалось рассмотреть за лобовым стеклом в узкую щель дверного проема. Да и до дверей, собственно, было далековато, и вдобавок в поле зрения постоянно маячили силуэты стоящей в кабине начальственной троицы.
Вертолет (Сиверцев не понял — тот же или уже другой) вторично мелькнул за лобовым стеклом, на этот раз сверху вниз — садился, причем так быстро, что Сиверцев даже подумал — падает. А потом и вездеход резко встал. Над головам гулко забухали солдатские ботинки.
— Люк! — рявкнул в кабине Покатилов, и водила поспешил разблокировать путь наружу. Все, кто только что торопливо в вездеход грузился, теперь столь же торопливо его покидал. Бедняга Флэш, давно ошалевший от постоянной суматохи, держался за челюсть и беспрерывно моргал — он был совершенно не полевым человеком, даже новичок Сиверцев это отследил с ходу. Ему бы клавиатурой шелестеть в каком-нибудь укромном углу, где компьютеров больше, чем стволов, но что делать, вытащил босс в гиблое место, приходится терпеть.
Поскольку обязанностью Сиверцева было смотреть и запоминать, в вездеходе он отсиживаться не стал — наладился наружу. Кроме того, ему и самому было страшно любопытно — что же в конце концов произойдет? События понеслись вскачь, оценивать их Сиверцев банально не успевал, так что решил пока впитывать, а разбираться потом, в более спокойной обстановке.
Когда он вынырнул из люка и прыгнул на податливую землю, совсем рядом как раз садился очередной вертолет, поэтому, кроме рокота движка и шелеста лопастей, ничего слышно не было. Но едва вертолет коснулся «лыжами» почвы и движок сбросил обороты, стало слышно, как бойцы хором на кого-то орут: «Руки! Руки!».
Метрах в десяти от вездехода кого-то положили мордой в травку и усиленно сверху утюжили — прижимали к земле руки, упирались в спину коленями. Разоружали и упаковывали, видимо. Потом Сиверцев сообразил, что мордой в землю лежит не один человек — тот, кого раньше принимали за жертву пси-монстра, — а опять-таки двое. Откуда взялся второй и кто это может быть Сиверцев даже гадать не стал, понимал, что ни в жизнь не отгадает.
Наконец бойцы, практически синхронно, принялись вставать, заодно поднимая на ноги и свежеотловленных типов. Один из них, худощавый, похожий на татарина мужчина с тонкими усиками, на ногах вообще не держался, висел в руках солдат. Второй стоял сам, но за локти и за волосы на голове его крепко зафиксировали. Сиверцев его сразу узнал — это был сталкер Псих.
— С этим что? — хмуро спросил Покатилов, указав на усатого, безвольно повисшего в могучих лапах мордоворотов Тараненко.
— Кажется, готов, — бесстрастно сообщил Забирай. — Пульс я не нащупал, но, честно говоря, не больно-то и старался.
— Обыщите-ка его как следует, — велел Покатилов. — Только качественно, каждую соринку из кармана выньте! Максим, обеспечь чего-нибудь постелить!
— Ваня! — рявкнул Тараненко, нашарив глазами Сиверцева. — Одеяло сюда!
Сиверцев метнулся — «подай, принеси», ага. Он грешным делом подумал, что на одеяло положат усатого типа, но нет — его продолжали держать двое, а третий обшаривал карманы и все, что удавалось найти, бросал на расстеленное рядом одеяло. Покатилов тем временем остановился напротив Психа и внимательно поглядел ему в глаза.