Сережа, борясь с приступами тошноты и невыносимой болью в ноге, отползал все дальше и дальше. Он видел, как его лучший и, наверное, единственный друг истекал кровью, но уже ничего не мог сделать. Оставалось спасать себя.
Пока сторож был отвлечен своей жертвой, Сережа неуклюже встал. Держать равновесие без опоры было практически невозможно, и он облокотился о стену. Нога уже начала опухать.
Тем временем Андрей совсем перестал шевелиться. Его глаза закатились и со стороны казалось будто у мальчика нет зрачков.
- Пали-стукали, - дядя Коля бросил безжизненное тело на пол, - теперь займемся мелким.
Он огляделся по сторонам и увидел, как Сережа, вцепившись двумя руками в перила, прыгал по лестнице наверх.
- Значит в догонялки? Ну хорошо.
Сторож сделал пару быстрых шагов, но тут же остановился. На расправу с первым мальчишкой он потратил больше сил, чем рассчитывал. Рана на спине дала о себе знать. Майка насквозь пропиталась кровью. Нужно было экономить покидавшие его силы. Немного переведя дыхание дядя Коля пошел дальше, но теперь гораздо медленнее.
"Нужно бежать, - думал Сережа, - бежать и не оглядываться. Но как можно бежать с такой ногой? Да и куда? Единственным вариантом была пожарная лестница, хотя вряд ли я смогу до нее добраться в таком состоянии. На одной ноге из окна не вылезешь, это точно."
Судорожно перебирая в голове все возможные варианты спасения, он сам не заметил, как успел допрыгать до второго этажа, а затем и до третьего. Сторож медленно следовал за ним не отставая.
"Ну упрыгаю я от него на самый верх, а дальше что? Не буду же я скакать на одной ноге до тех пор, пока он не упадет от потери крови? Или буду? Идея не плохая, но вот только беда в том, что, когда лестница закончиться я останусь без перил. А по ровному коридору оторваться от него нет ни единого шанса. Две ноги всегда выигрывают у одной." И тут в голову Сережи пришла идея, которая могла продлить его побег еще не на долго. Возможно, как раз на столько, чтобы просто пережить догоняющего.
Однажды их с Андреем сильно наругали за то, что они пролезли на чердак своего дома и бегали по нему, тем самым дико раздражая склочную соседку с четвертого этажа. Сережа даже в точности вспомнил ее слова, как будто она это говорила не полтора года назад, а вчера.
"Хулиганье! - кричала она, поправляя на носу, уже давно вышедшие из моды очки-кошечки - Я вам сраки да по надеру! Ишь чего удумали! Взяли моду по потолку бегать. А если штукатурка посыплется кто чинить будет? Вы что ль?"
Влетело мальчикам тогда не слабо, но сейчас это было не важно. Важно было то, что в поликлинике тоже должен был быть чердак и Сережа собирался его найти.
Во-первых, если дяде Коле было тяжело подниматься по наклонной лестнице, то что уж говорить про вертикальную, а во-вторых, с крыши Сережа мог получить доступ к заветной пожарной лестнице, что давало ему какую-никакую надежду на спасение.
- Куда ты бежишь? - спрашивал откуда-то сзади немного запыхавшийся сторож, - Ты загоняешь себя в тупик!
Но мальчик его не слушал и даже не оглядывался. Он вспомнил совет друга и смотрел прямо перед собой. Страх отступил куда-то на задворки мозга оставив править балом холодный расчет и веру в успех.
Сережа преодолевал ступеньку за ступенькой как ранее шагал по карнизу - по одной за раз. И каждый шаг приближал его к концу подъема.
Вот до четвертого этажа остался один пролет, теперь половина. Мальчик молился чтобы выход на чердак был в этой части здания. Ведь до противоположенного конца коридора он дойти уже не мог.
Осталось три ступеньки, две, одна.
Возможно его мольбы были услышаны, или же ему повезло (если можно назвать везучим человека, попавшего в такое положение), так или иначе слева от него метрах в десяти виднелась маленькая приставная лесенка, а над ней, в потолке - люк.
Выбираясь на крышу Сережа слышал, как дядя Коля кричит ему в след:" От судьбы не убежишь! Перестань врать самому себе!", но не обращал внимания и карабкался.
Ветер разбушевался не на шутку. Молнии то тут то там разрезали небо, а в воздухе пахло озоном. Сережа встал в полный рост и вдохнул, но успевшая уже приестся вонь больничных моющих средств никуда не делась. Ему даже на секунду показалось, что он будет обречен слышать ее до конца своей жизни, если умудриться спастись.