Я старалась не зацикливаться на мужчинах и не воспринимать их всерьёз. Карьера для меня была и останется куда интереснее ненужных взаимоотношений. И как объяснить мужчинам, что мне совершенно не нужно их внимание, хоть и приятно?
— Разреши просто узнать тебя поближе. Без грязных намёков. — Макс коснулся губами мочки моего уха, и на секунду у меня перехватило дыхание.
От неожиданности я сначала растерялась, растворяясь в моменте, а затем отошла от парня.
— Поиски, Макс, — сухо проговорила я и направилась на выход.
Открыв дверь, я поняла, что давно стемнело. Возле крыльца стояли несколько мужичков и над чем-то громко смеялись.
Их обсуждение было бурным и от меня укрыться не могло. Я специально замедлила шаг, чтобы постараться извлечь максимум информации. С этими жителями посёлка разговаривал Макс, поэтому я не знала их по именам. Все были, словно бокалы, до краёв наполнены алкоголем.
— Афоня-то разнервничался, видали как? Неужто из-за Яшки так запереживал? — Я остановилась в нескольких шагах от мужчины и сделала вид, что ищу в сумочке ключи от машины.
— Чёрт его знает. Весь позеленел, как я ему сказал. Побежал куда-то, — ответил его товарищ, вскидывая руку с алкоголем и заливая добрую четверть бутылки разом.
— Может, он Нинку его заприметил? А что, баба в самом соку — шестьдесят три всего! — захохотал третий, и весь этот разговор перешёл в безобидные пошлые шутки, которые я по природе своей не очень одобряла.
— Идёшь? — Максим приобнял меня за талию со спины, заставляя вернуться в реальность.
Я кивнула и двинулась к автомобилю. Меня терзали смутные сомнения, что Афанасию Кирьяновичу действительно жаль погибшего дворника Яшку. Тут что-то более глубокое, и уж вряд ли проблема увеличения количества вдов в Забивалове.
Всю дорогу я молчала, пытаясь продумать все возможные мотивы поведения Афони, но, пока не имея более точных фактов, делать выводы было сложно. Максим покорно сидел рядом и не мешал мне вести авто и следить за дорогой. Только когда я припарковалась возле своего временного убежища — а остаться я решила именно в доме Прасковьи, ведь они с Кристиной могли объявиться в ночи, — Максим заговорил.
— Извини, если давлю на тебя или пугаю. Мне правда интересно помогать тебе в поисках, — его голос заставил меня обернуться и отвлечься от Жмурикова и пропавших женщин хотя бы ненадолго.
— Я не злюсь, Макс. Просто не забывай оставаться в пределах дозволенных границ, — я не хотела продолжать этот разговор, поэтому вышла из машины, и парню пришлось подчиниться. — Завтра утром поеду в лес, где в последний раз видели Прасковью. Захочешь — в восемь встречаемся здесь же.
С этими словами я скрылась за забором участка и устало прошла в сторону двери. Вокруг была сплошная темень, а на территории не горел ни один фонарь. Вот тебе и образцово-показательный посёлок, который вечером превращается в место для самоубийств посредством столкновения с неопознанными предметами.
Пришлось потратить минуты три на попытки отыскать входную дверь. Я осторожно, выставив руки перед собой, направилась по тёмным сеням. Насколько я помнила, по стенам с двух сторон были расставлены сельскохозяйственные инструменты вроде лопат, граблей и прочей утвари, которая помогает поддерживать огород в тонусе. А где-то в самой середине коридора стояла…
Споткнувшись о ту самую бочку, которую я помнила во всех подробностях и даже могла нарисовать по памяти — она у меня была фотографической, — я громко выругалась на весь дом. В темноте я влетела во что-то, стоящее рядом с бочкой, и почувствовала боль в районе скулы. Ещё ссадин не хватало наполучать для полного счастья.
Я оперлась о стену и наткнулась руками на что-то, похожее на засов. Чтобы не тратить сейчас силы и время на рассуждения, зачем старой хозяйке этого невзрачного домика он понадобился, я отложила деревяшку в сторону и всё же отыскала дверь, ведущую в комнату. Сбоку от входа, на полуразвалившейся тумбочке, стоял подсвечник с цельной свечой внутри. Там же лежал спичечный коробок.
Спустя несколько мгновений дом озарило тусклое пламя, и я направилась в сторону спальни, которая больше всех остальных комнат в доме напоминала логово оккультиста — одна пентаграмма над кроватью чего стоила.
Я не стала срывать с ложа покрывала и осторожно прилегла сверху, оставив огарок на маленьком прикроватном столике.
Окно было плотно закрыто, и я поспешила задёрнуть шторы для ощущения мало-мальского комфорта. Пугал лишь свист гуляющего по щелям ветра, который заставлял кровь в венах стыть.