Расстроенные, друзья попрощались и разошлись. Весь вечер потом Филька провела, забившись в свою коробку, а ночью ей снился огромный черный пес с вываленным языком, неотвратимо настигающий ее…
*********
Филька много чего не понимала в человеческом мире, да и вообще в жизни, но за месяц общения с Кузей кошка почувствовала, что здорово поумнела. Хорошо иметь такого товарища как Кузя!
Однажды они вдвоем с бабушкой сидели на кухне. Бабушка жарила картошку с грибами, а кошка, попив молочка, умывалась.
— Ну что, нравится тебе Кузьма, а? — вдруг спросила бабушка.
Филька смутилась.
— Угадала? Эх ты, дуреха…
Бабушка сняла сковороду с огня и выключила газ. Потом села и внимательно посмотрела на кошку.
— Он хороший. Очень хороший кот. И умный. Нашей, русской породы. Ты его слушай, я ж вижу как вам приятно вместе. Только знай — ничего у вас не получится. Нельзя.
Филька с немым вопросом глянула на Елену Власьевну: "Почему? О чем ты?"
— Потому! — будто прочитав кошкины мысли, ответила бабушка. — Жили б мы с тобой в деревне, тогда гуляй сколько хочешь, но тут не положено. Город. Семья. Опять же Коленька. Только нам котят не хватало…
Филька задумалась: "Как понимать эти намеки? Что это они все про котят да про котят? Отношения с Кузей у меня ровные, товарищеские… Я столько много узнала благодаря ему…С Кузей интересно, да, но если честно, никаких особых трепетов я к нему не испытываю. Как это в ваших фильмах называется — любви… У нас, кошек, ее может вообще не бывает!".
*********
А Кузя?
Со встреч с Филькой Кузя возвращался домой окрыленный, если такой эпитет вообще можно применить в отношении четвероногого животного, пусть даже такого благородного и умного, как кот.
С каждым днем Кузя чувствовал, что все больше и больше привязывается к этой красивой, пусть и глуповатой кошке с блестящей черной шерстью и обворожительным взглядом желтых глаз.
Когда Никитишна уходила, закрыв форточку, Кузя все чаще и чаще впадал в ярость. Он, тихий и добрый по природе, не мог понять, что с ним происходит. Даже телевизор не успокаивал. Не находя себе места, Кузя нервно бродил по квартире. Вспоминая юношеские привычки, он даже принялся драть мебель и обои, а один раз, рассвирепев, с наслаждением помочился в бабкины тапки.
— Ирод! Ирод вифлеемский! Навуходоносор! — орала потом Никитишна, гоняясь за Кузей с веником. — Да что ж ты делаешь-то, нехристь, чтоб тебя разорвало!
Кузя в ответ шипел и злобно бросался на бабку, выставляя напоказ длинные острые когти. Нет, несмотря ни на что, он любил свою хозяйку и никогда бы не причинил ей зла, но тут уж нашла коса на камень. Хватит терпеть беспредел!
Цап! Цап! Царап!
Неравная битва продолжалась минут десять. В конце-концов Кузе пришлось отступить под диван, а Никитишна с оханьем и причитаниями бросила на пол веник и достала из холодильника чекушку. Бабка Никитишна была строгих правил — больше трех чекушек в неделю она себе не позволяла. Эта бутылочка была последней, а до конца недели оставалось еще целых три дня!
Плюнув, Никитишна налила себе большую, грамм на пятьдесят рюмку, перекрестилась и выпила ее залпом.
— Тьфу! Окаяный! Бес! Сиди-сиди там и не смей весь день вылезать! Ох, грехи наши тяжкие…
Ах ты, старый дурак! Думаешь, я не вижу? И не знаю? Как ты с этой чернявочкой на балконах охолаживаешься? Блудница! Блудница черная, вавилонская! Вот кто она! А ты? Седина в голову — бес в ребро! Совсем сдурел, хромой чертяка! Развел на старости лет шырли-мырли! Да ты на себя посмотри, ирод! Палкой тебе по заду, а не кошечку-целочку! Вот я завтра схожу к Власьевне, да! Поклонусь и попрошу: милая соседушка! Найдите вы вашей черномазой дуре той же породы кота! Молодого, сильного! Пусть ей заделает котят, чтоб не мучилась, а я, Никитишна, в лепешку разобьюсь, но всех их по хозяевам пристрою! И не придется топить! Даже денег вам дам — только не пускайте на балкон вашу проблядь, чтоб не дурила голову старому пердуну! Понял? Вот так завтра и сделаю!
Никитишна налила себе вторые пятьдесят и охнула их, на этот раз закусив соленым огурчиком.
Кузя лежал под диваном и молчал.
— Слышишь, ирод?
В ответ Кузя злобно заурчал.
— Ты мне попизди еще там из-под кровати! Я тебя вообще на живодерню сведу! — не унималась старуха. Водка начала действовать.
— А ну вылезай, тварь! Я тебе сейчас покажу как хозяйку царапать! — Никитишна зашла в комнату, подняла веник и, встав в боевую позицию, приготовилась "учить".
Тут уже Кузя не стерпел — вырвавшись молнией из-под дивана, кот прыгнул на грудь старухе и ударил ее лапой по подбородку! Тсссссс!
Из образовавшейся длинной, будто нанесенной бритвой раны, хлынула кровь!
— Ааааааа! В ужасе бабка бросила веник и кинулась в ванную. Смыв кровь и обработав рану йодом, она, всхлипывая, нацедила дрожащими руками еще пятьдесят капель. А потом села на кухне и разрыдалась.
Кузя, к тому времени уже опять спрятавшийся под диваном, подумал, повздыхал, поворочался, вылез и виновато пошлепал на кухню.
Никитишна одиноко сидела за столом и горько размазывала слезы по сморщенным старушечьим щекам.
Кот подошел к стулу и лег у ног хозяйки.
Никитишна коротко взглянула на него и приказала:
— Уйди, идол!
Но Кузя продолжал лежать.
Старуха поплакала и перестала.
— Любишь? Эх ты, Кузя…Ясно дело, влюбился ты на старости лет…Ладно, не сердись. Я же знаю, что такое любовь…Любишь, ну и черт с ним, люби…Виж, гад, как на хозяйку-то бросился…Защищает любовь свою…Хрен с вами, делайте, что хотите, не буду больше форточку закрывать. Только намучаешься ты со своей блудницей, ей-ей, попомни мое слово! Намучишься… А может так оно и надо. Любви ведь не прикажешь…Она из сердца идет, да…
Никитишна глубоко вздохнула и поплелась в комнату, на кровать. Легла и заснула.
Кузя виновато посидел немного около кровати, а потом запрыгнул на нее и устроился калачиком в ногах хозяйки…
*********
— Привет, Филька!
— Привет, Кузя!
— Знаешь, Филька, я давно хотел тебе сказать…
— Что?
— Ты мне очень нравишься, милая черная кошка. И наверное да, я тебя люблю…
— А что это такое, любовь?
— Любовь это…А я тебе нравлюсь?
— Не знаю, Кузя, наверное да. Ты очень хороший и с тобой интересно беседовать.
— И все?
— А что? Разве должно быть больше?
— Понимаешь, любовь это…когда чувствуешь, что не можешь жить без того, кого любишь и хочешь, чтобы он всегда был с тобою рядом. Чтобы спал рядом, ел из одной с тобою миски. Чтобы бегал вместе с тобой по крышам. Пугал голубей. Лазил по деревьям. Играл. Занимался с тобой сексом, получая взаимную приятность. Любовь это…ну…даже когда ты сидишь рядом с любимым существом и вы просто молчите, потому что слова не нужны. А еще любовь это когда ты готов пожертвовать ради любимого существа всем — и прежде всего жизнью. Ты готов броситься за него в бой, зная, что шансов уцелеть у тебя нет никаких. Но ты жертвуешь собой, потому что…ты…просто любишь и не можешь поступить по-иному…Я люблю тебя, Филька…
— Не знаю, Кузя…Я никогда не испытывала любви. Может потому, что я еще маленькая. Или потому, что глупая. А может вообще любви у котов не существует и ты заблуждаешься, поддаваясь глупым фантазиям, основанным на просмотре человеческих фильмов по телевизору. Мне с тобой приятно. А большего нет. Фу, как все сложно. Но мы ведь друзья?
— Да, мы друзья, но я хочу большего. А ты?