— Я и не буду. Скажу, что ходил к тебе в гости…
— …и влетит нам обоим.
— Уж тебе-то никак не влетит, — успокоил Икира.
— Почему?
— Мама говорит, что ты «очень положительный персонаж»…
— Я-а-а?!
— Да. Ты в её библиотеке самый активный читатель. Так она недавно сказала…
— Надо же!.. А Слон?
— Да, и Слон… А ещё Славка…
— Кто-о?!
— Мирослава Тотойко, — отчётливо сказал Икира. — Марко, чему ты удивляешься?
Было чему. «Славка — читательница!»
— Никогда бы не подумал.
— Но это так, — произнёс Икира с интонацией мамы-библиотекарши. — Только она немного странная читательница… Ой… Я проговорился…
— Говори уж до конца, раз начал. — У Марко проснулось любопытство.
— Получится, что я бессовестный болтун…
— Я тебя не выдам.
— Марко, правда?
— Вот джольчик… — Марко вынул из нагрудного кармана медаль. Она заблестела на ладони, как маленькая луна. — Клянусь морским коньком.
— Ну, тогда… — Икире и болтуном быть не хотелось, и обижать Марко тоже было нельзя: тот вон как убедительно разогнал Икирины лунные страхи… — В общем, мама рассказывала, что Славка выбирает книги… по-особенному. Она просит показать твой формуляр и берет книги, которые читал ты…
Марко почему-то застыдился и почти испугался. Но только на секунду. Потом в нем заплясали весёлые чёртики. Он их даже будто увидел наяву — похожих на лягушат с рожками. И хихикнул:
— А чего здесь странного? Просто берет пример с умного человека…
Наверно, так оно и было. А что ещё-то?
— Марко, я маме то же самое сказал…
— Ты умница! — Марко пятерней взъерошил Икирины космы. Так же, как иногда это делал Слон.
Пока беседовали, луна ушла из-за креста и. кажется, стала поменьше.
— Ну, идём, — поторопил его Марко.
— Да… — вздохнул Икира. Но не двинулся. Видимо, теперь, когда луна стала неопасной, было хорошо стоять в её свете. Он обтекал Икиру, как серебристая жидкость, обрисовывая рёбрышки и суставы. Икира шевельнулся в этом свете и сказал:
— Сегодня, наверно, лучше всего смотреть на неё в телескоп…
— Ты ведь на той неделе смотрел. С Топкой и Пикселем…
— Тогда был месяц, а теперь она вон какая. И ближе… Марко, давай поглядим, а?
— Что-о? Сейчас? Полночь на улице! — Марко глянул на часики.
— Но у тебя же есть ключ… — полушёпотом сказал Икира.
— От верхней комнаты. А как в школу-то попадём? Тётя Зоря нас метлой…
— Она никогда никого метлой, только пугает. И не спит по ночам, потому что на посту…
Проще всего было сказать, что ключ дома и его придётся долго искать. Но врать Икире… это всё равно, что добровольно стать хихилой. А кроме того, Марко ощутил, как струнками дрожит в Икире желание сказки и необычности. Струнки проснулись и в Марко, разбудили «приключенческого жучка». Вроде того, который толкнул его на обрывы. И ведь не зря толкнул. Не послушайся его Марко, не было бы девочки… Не следует отступать и сейчас. Тем более, что школа не обрыв, тётя Зоря — не крейсер «Полковник Дума».
— Ох, Икира…
— Что? Идём?! — подскочил тот.
Они пошли. Через тени тополей и лунный свет, через полную цикад тишину. Хотя в тишине были не только цикады. Вдруг издалека донеслась музыка. Вернее, лязганье и буханье, словно отгороженное от тихой ночи прикрытой дверью. Марко досадливо мотнул головой:
— Где это?
— В Мраморной рытвине, — объяснил Икира. — Большие ребята решили устроить ночную дискотеку. Подальше от всех…
Мраморной рытвиной называлось широкое углубление с плоским днищем, на южном краю посёлка. Место давних раскопок.
— Слон тоже, наверно, там, — тихонько сказал Икира.
— Вот уж не думал, что он увлекается плясками под луной, — пробурчал Марко.
— Он не увлекается, — заступился Икира. — Он им чинил магнитофон и колонки…
«А может, и Женька там? — подумал Марко. Сказала, что пошла ночевать к подружке, готовиться к завтрашней контрольной, а на самом деле скачет с парнями… Завтра можно будет позубоскалить: как прошла Вальпургиева ночь?» (оперу «Фауст» он слышат осенью в столичном театре, ходили туда всем классом). Свернули на длинную Шкиперскую улицу, которая вела к школе. Дискотечное звяканье утихло за домами. Прохожих не было, только встретился тощий чёрный кот. Здесь это не считалось плохой приметой.
— Кыс… — позвал Икира.
— Мр-р… — кот потёрся боком об Икирину ногу и пошёл дальше.
— Это тёти-Зорин Боцман, — сказал Икира.
— Знаю…
Трёхэтажная школа в конце улицы белела известняковыми стенами и блестела черными квадратными стёклами. Она всегда казалась ближе, чем есть. А на самом деле идёшь, идёшь до неё… Впрочем, сейчас идти было хорошо. Мелкие камушки на дороге дурашливо покусывали босые ступни. Веял еле заметный ветерок с запахами йодистой воды и тёплых трав: чабреца, полыни, икиры… Марко вздохнул от радости, что впереди почти бесконечное лето.