— Слушай, что скажу…
Марко оглянулся.
— Что?
Матрос опять протягивал медаль на ладони.
— Ты это… возьми всё-таки. Не в награду, конечно, а так… ну, на память, что ли. Поглядишь когда-нибудь. вспомнишь матроса Владимира Горелкина, пожелаешь ему удачи…
Оп смотрел серьёзно, просительно даже. Наверно, для него, для Владимира Горелкина было важно, чтобы местный «браток» взял подарок. Может, примета какая-то. «Пожелаешь ему удачи…»
— Ну, давай, — опять сказал Марко.
Он зачем-то подышал на медаль, потёр ее о левый нагрудный карман и опустил в пего металлический кружок с ленточкой.
— Ладно, я пошёл…
— Постой… ты отправь письмо без задержки, ладно? Сегодня…
— Сейчас и отправлю. — Марко мельком глянул в серые нерешительные глаза и добавил чуть снисходительно: — Не бойся, правду говорю. Честное слово…
Выпрыгнул из пролома, выпутал ноги из водорослей и побежал вдоль стенки к обрыву (и знал, что матрос Горелкин смотрит ему вслед через щель).
МОРСКОЙ КОНЁК
Жёлто-серый обрыв нависал над прибрежной полосой могучими слоями известняка, песчаника и глины. Высота была метров двадцать. Внизу, у галечной россыпи, начинались крутые ступеньки. Иногда их сменяла вырубленная (или натоптанная в камне за века) тропинка. Потом — опять ступеньки… Пока доберёшься до верха, ноги делаются, как деревянные… А ведь и дальнейший путь был нелёгкий. Вернее, не короткий. В обход Фонарного холма, через весь посёлок (а он размером с городок). Сначала по Маячной улице, потом через большой сад с разрушенным деревянным кинотеатром, затем через площадь с Никольской церковью, дальше — по Большой и Малой Рыбачьим улицам, а за ними, перед Почтовым переулком ещё пустырь, на краю которого кирпичный рыбокоптильный цех (нынче тоже не работающий). А на пустыре может случиться всякое. Вдруг там гоняют футбол местные, «коптильные» пацаны? Тогда легко угодить в плен. Конечно, лупить не станут, если не вредничаешь, не «выступаешь», но устроят какое-нибудь испытание. Например, заставят бить мячом по воротам и не отпустят, пока не вклепаешь вратарю десять банок. А вратари у «копчёных» известные…
Можно, конечно, очень убедительно объяснить: люди, я «не в игре», иду по важному делу. Но ведь потребуют: докажи. А как докажешь? Не давать же им письмо матроса с нюшкиного крейсера.
Был бы джольчик — тогда другое дело. С ним везде свободный проход. Но Марко после возвращения из столицы джольчиком всё ещё не обзавёлся. Показать медальку — вот, мол он? Только ведь не поверят просто так, скажут: поклянись. И надо будет перекреститься на церковную колокольню. А этого лучше не делать, такими клятвами не шутят… Вот если поймают на обратном пути, когда уже отошлёшь письмо, тогда — пожалуйста. Медаль можно будет считать джольчиком, потому что получена за дело. А пока пустырь лучше обойти по Греческой балке и к почте выбраться по Насосному спуску, мимо водокачки…
Было бы разумно в начале пути, на Маячной, заскочить домой (там уха и вареники), потому что о-о-ой как стонет в желудке пустота. Но ведь дома есть опасность застрять надолго. «Марко, сделай это, Марко, сделай то. Марко, ты куда опять настропалялся, вот вернётся отец всё ему расскажем…» А его, Марко, дёрнула нечистая сила пообещать матросу: «Сейчас и отправлю, честное слово». Конечно, задержка будет не такая уж большая, а брошенное между делом «честное слово» — не клятва лицом к церкви. Но ведь всё равно засядет в душе заноза…
Был, правда, и более короткий путь до почты по обрывам. По уступам, глинистым осыпям, ракушечным карнизам, каменным завалам. По хитрым тропинкам, которые то есть, то нет. А внизу, вдоль воды, не пройдёшь, пляжная полоса часто прерывается уходящими в воду скальными отвесами.
Марко приходилось лазать по обрывам, когда играл с ребятами в пряталки-догонялки или в пиратов. Но эти лазанья были короткими и не очень опасными. А сейчас предстоял непрерывный путь по головоломным неровностям и тропкам. Именно головоломным. Загремишь вниз, и страх подумать, что будет. Хорошо, если просто в глубокую воду. А если на камни?..
Но… чем больше думаешь, том больше боишься. Зато эта дорога до почты была чуть не втрое короче обычной, через посёлок. Не надо огибать холм, сразу окажешься в Почтовом переулке, что выходит к берегу… Кроме того, закопошился в Марко «приключенческий жучок» — тот, что не раз подбивал его на всякие неразумные (с точки зрения здравомыслящих людей) поступки. «Не рискуешь — не живёшь…» Путь до почты по крутизне над морем мог считаться настоящим приключением.
И джольчик тогда будет заработан совсем честно!..