Они ещё немного поговорили "про жизнь", затем пошли готовить баню.
Борис собрался и укатил на велосипеде. Он подрабатывал в окрестных деревнях: кому дрова напилить, наколоть, кому крышу перекрыть. Третий день трудится в Ярловке: забор варит из обрезков труб.
Юлька залезла на крышу сарая загорать.
Слишком уж быстро закончился день. После бани, а вернее, после того как Елена напарила Зою с травками, она так разомлела, что, уже одеваясь, клевала носом.
– О, подруженька, замодела совсем. Пошли в постельку, отоспишься за год вперёд. Будешь, как говорит молодёжь, ещё круче и, даст Бог, сможешь Бориску вернуть к жизни. И будет тебе счастье долгое и сладкое…
7
Впервые за последние пять лет Зоя не поехала в деревню. Позвонила маме, извинилась, сославшись на занятость. Мама не огорчилась, напротив, в её голосе звучала плохо скрываемая радость: даже при большей занятости, дочка вырывалась, тут нечто другое, наверняка появился молодой человек…
А Зоя просто хандрила. Нечто непонятное, необъяснимое с ней стало происходить ещё во вторник, когда вернулась из Яблониц. Поначалу раздражало и бесило, что непонятное, что не подаётся объяснению. Вроде хочется чего-то, а чего не понять. Депресняк, одним словом.
Люська, сославшись, что сейчас она нужнее здесь, отказалась от командировки в Индию, сама нашла себе замену, проинструктировав, отправила сотрудницу одного из филиалов.
– Так, мать, я свободна и могу заняться тобой. Ты мне категорически не нравишься.
– Я сама себе не нравлюсь,– вяло обронила Зоя, рассеянно смотря в окно офиса.– Так бы и убила себя такую…
– Что сдерживает? Помочь? У меня есть один знакомый киллер, берёт не дорого.
– Люсь, как думаешь, если этой вазой огреть по твоей саркастической башке, ваза не расколется?
Люська глянула поверх очков на вазу:
– Нет, не расколется, она малахитовая. А вот моя несчастная головушка точно потрескается. Останутся мои детки сиротиночками, и придётся тебе их ростить, ставить на ноги. Но если учитывать, что как мать ты…никудышная, попадут мои детки в детдом. Бедные сиротинушки…
– Всё, завязываем трёп! – Зоя решительно встала.– Я домой, меня нет ни для кого. Умерла, в коме, ври что хочешь.
– Ладушки. Прими таблетку, выспись, как следует. К врачу записать?
– Себя запиши,– не зло огрызнулась Зоя.– Кстати, для тебя, меня тоже нет, до утра.
– Как скажете, госпожа.
Дома первым делом Зоя отправила домработницу в отгул. Оплаченный.
– Галя, только ты ни о чём таком не думай. Просто у меня депрессия и хочется побыть одной. Плата как за полный день.
– Может врача позвать?– сочувствующе глянула Галина.– У меня есть знакомая докторша, душевная женщина…
– Не нужно. К утру пройдёт.
Оставшись одна, Зоя не успокоилась, а напротив ещё больше почувствовала гнёт. Заметалась по квартире, как зверюга по клетке, ища место, где бы пришёл покой. Но такого места не нашлось. Поддавшись опять-таки непонятному желанию, Зоя принялась переставлять местами мебель. Но и это не помогло. И тогда Зоя решила воспользоваться банальным способом: напиться.
Коньяк был качественный, дорогой, но почему-то эффект от него был как от компота: только тяжесть в желудке и ничего более. Да, и на душе стало ещё поганее.
И Зоя заплакала. Как тогда, в день смерти папы…
– О, да тут бордель! Пьянчужка, посмотри на себя в зеркало. Кошмарный ужас!
Вопреки приказу "госпожи", вечером Люська заехала к Зое. Тщетно битый час насиловала кнопку звонка: Зоя не открывала. Что она дома и что ей весьма скверно, Люська чувствовала всеми фибрами души, поэтому и не уходила. Наконец, матюкнувшись, приняла кардинальное решение: вернулась в офис и в столе Зои взяла запасной ключ.
"Госпожа" полусидя, возлежала в кресле перед зажжённым камином, зарёванная вдрызг, на журнальном столике наполовину опустошённая бутылка и блюдце с нетронутыми кружочками лимона.
– Зой, а может, я влюбилась?
– Вряд ли,– усмехнулась Зоя, включая электрочайник. – Скорее всего, сошла с ума.
– Но любовь своего рода тоже сумасшествие.
– Да. Только там другие симптомы. При любовном помешательстве хочется петь, а тебе сейчас хочется выть и рычать.
– Вот именно. Хочется рычать, рвать и метать!
– Санитаров вызывать?
– Люська, чёрт тебя подери! Прекрати надо мной издеваться! Вызовешь – вместе с ними по лестнице спущу. А не осилю, вон кипятком ошпарю.
– Круто. И кто он?
– Что?
– Ну, тот, в кого ты влюбилась.
– А я влюбилась?
– Предположим, теоретически. Ну и кто он? Я знаю его?