И не сдержалась — про Ирину свою горемычную, про сына поведала. Облегчила душу, так что затуманился взгляд старушки. И осеклась Семёновна, притихла. Невестка для неё теперь роднее сына стала. Мечталось, чтоб пришло к ней счастье не только материнское. Но Ирина и слышать не хочет про знакомства новые. Запрещает даже заговаривать свекрови об этом. Может, о Романе до сих пор думает?…
— Варвара Семёновна, вы не сказали — сейчас как там у вас? Дом высох? Обустроили помещения?
Она кивнула, коротко ответила: «Всё — слава Богу». Но по изношенному чёрному платью её, по растоптанным туфлям на толстой подошве, видно было, что переживает семья не лучшие времена.
А коли так: чего ж дома не сидится? На какие средства путешествовать?
— А по какой нужде едите, Варвара Семёновна? В столицу зачем вам?
Варвара молчала, наверное, не услышала за грустными своими мыслями. А может отвечать не хотела.
Поезд уже катил по московским улицам. Вещей у Варвары оказалось совсем немного. Она достала из-под полки небольшой саквояжик да надела на плечи рюкзак вроде школьного.
— Вы по какой нужде в столицу? — не унималась попутчица. — Подсказать вам что? Довезти? Меня муж на машине встречать будет!
— Я здесь так… недолго, — наконец откликнулась Варвара, поправила съехавший на лоб платочек в горошек мелкий. — Я в Дивеево еду.
— В Дивеево? На богомолье значит?
Варвара Семёновна опять не услышала вопросов, попрощалась и одна из первых в вагоне двинулась к выходу.
2017 г.