Конечно, с обретением собственной семьи времени на машинки не хватало. И Роман нашёл выход — мастерил их теперь ускоренным способом — делал из бумаги. Деревянные старенькие модельки отдавал подрастающим сыновьям за «пятёрки» или в день рожденья мальчишек, а бумажные — никак не соглашался. Все в доме знали: полки с автомобилями, особенно ретро-серии, — неприкосновенны.
Во время болезни Ирины Роман чаще к заветным моделькам тянулся, чем о жене заботился. Душу свою заспал будто. Не чаяла теперь Варвара Семёновна, как всё у них с Ириной сложится…
И произошло невозможное — Роман сбежал от жены и детей. Собрал чемодан, сложил в картонный ящик машинки, над которыми последний год мароковал, крепко перетянул его шпагатом, и, ни на кого не глядя, объявил, что уходит из семьи, потому что полюбил другую женщину.
Снова посмотреть в глаза своему сыну Варвара Семёновна смогла только через год и четыре месяца…
Самым страшным стал первый месяц разлуки. Чтобы не делала, с кем бы не говорила, о чём не думала Варвара Семёновна — все мысли о сыне… А нужно улыбаться невестке, внукам, соседям. Мужу Виктору, который совсем поседел и опустил плечи. Больше всего Варвара Семёновна боялась за Ирину, ослабнет — болезнь снова вернётся!
И сама Варвара Семёновна ощущала порой тошнотворную слабость, казалось шага не сделать, уходит- исходит жизнь. Да только не в чёрную землю сила уходила, а в ребятишек. Во внуков! Они про папку своего каждый вечер вспоминали, особенно Олеся, любимица отцова. И что ответишь им? Какою прибауткой-сказкою развеешь тоску детскую?
Да и не до сказок теперь. Кушать дети просили с раннего утра — вынь да на стол положь, бабушка! Где ж взять на четверых деток да троих взрослых? Вот и крутись с утра до вечера, про слабость свою не вспоминай даже. Чуток приткнулась на кровати, глаза смежила минут на пять — и за дело!
Роман не только чемодан с вещами вынес из дома, он и гараж оставил пустым — укатил в новую жизнь на «рабочей лошадке» «ниве». Даже адреса не оставил! Скрывался от жены больной и нелюбимой, от детей своих малых, от родителей… Какая женщина приняла его, зная, что обрекает Роман семью на нищенство и выживание?
«Почему так произошло?… Любил он Ирочку и детей!» — хотелось ей крикнуть на весь посёлок, на весь свет. Что б не только соседи услышали, а сам Роман вздрогнул и откликнулся, наконец! Когда сын стал таким бездушным? Ведь ласкался он к матери пацанёнком белоголовым. Млел от счастья, целуя пяточки младенчиков своих, Иринку на руках таскал! А только куда ж всё делось?…
Варвара Семёновна ругала-кляла себя, долю свою сиротскую, которая внукам передалась. «Боялась — без матери останутся, а вышло — сироты при живом отце».
Вставало солнце, и надо было будить внуков, отправлять их в школу. Да управляться с делами пошибче. Придут школьники — сразу за стол. Бабушка не мешкай, обед подавай. А то им в художку бежать, в кружок спортивный. Склонялось светило к горизонту, ребятню усаживали за уроки. Надо проследить за каждым проверить тетрадки, дневники, разобраться с заданиями домашними. А ещё нарисовать, склеить, раскрасить. Невестка не могла совладать со всеми. На помощь приходила бабушка.
Радости, обиды, жалобы, заветные желания внуков доверялись ей. Дети порой боялись ненароком огорчить мать, и свои секреты и мечты несли бабуле…
— Ба, а ты мне чупа-чупс купишь? С апельсином и жевачкой? — с этим обычно приставал младший.
— Куплю, обязательно, вот пенсии дождусь… А пока я тебе селёдку принесла из продмага нашего.
— У-у, селёдку лизать разве можно?! Чупа-чупс принесёшь?
Варвара Семёновна кивала в ответ.
Математик Захар любил задавать задачки.
— Бабуль, вопрос на логику: как поделить 188 поровну, чтобы получилось 100?
— Это невозможно…
— Подумай логически! Простая задачка!
И она думала или делала вид, что усиленно соображает. Пока внук, победно глядя на спасовавшую бабушку, брал карандаш и проводил линию поперёк восьмёрок — они тут же превращались в нули.
— Ай! Да это обман! — вспархивала Варвара.
Захар бросал невозмутимо:
— Я ж говорил: подумай логически!
Олеся шептала про мальчиков-турок, которых много училось в их классе, и они ей проходу не дают! И даже домой из школы провожают. И ещё, как она соскучилась по папе! Теперь никто не берёт её на руки…