— Отравителей? — переспросил Бравлин.
— Ты еще не знаешь этой истории?
— Нет.
— Вместе с посольством приехал герцог Гуннар…
— Твой тесть.
— Да. И он, памятуя прошлое влияние на дочь, приказал ей подмешивать мне в пищу какой-то яд, который должен передать его человек. Мне оставили жить всего несколько дней до того, как полки данов соберутся у моей границы полностью.
— Это уже слишком! При всем моем уважении к королю Дании — это уже слишком! И что ты собираешься делать в такой ситуации? Готфрид, похоже, надумал в своей жадной всеядности просто проглотить княжество бодричей, как Карл намеревается слопать княжество вагров.
— Именно поэтому я здесь. А еще, сознаюсь честно, не решил окончательно, как поступлю. Хочу сначала присмотреться к Карлу. В сравнении с Готфридом, Карл выигрывает тем, что он не захватывает, а присоединяет. Я вижу в этом разницу. При захвате противника убивают, а во втором случае лишь подчиняют.
Бравлин в сомнении покачал головой.
— Я не верю этим франкам. Уже много лет я воюю с ними, терплю поражение за поражением, но воевать продолжаю. Сейчас между нами мир, и потому меня пригласили на турнир. С Карлом я встретился впервые, но сразу заметил, что он заигрывает со всеми противниками. Старательно показывает нам, что желает мира. Но он желает мира своего, такого, где только один правитель — король франков. А мы желаем жить своим миром.
— Тебе, старший брат, проще. Тебя по крайней мере не пытаются отравить или убить. А мне нет покоя ни дома, ни в дороге, ни здесь…
— И здесь тоже?
— Сигурд… — пояснил Годослав. — Если он узнает меня, следует ждать неприятностей и подлости. Герцог ничем не лучше графа, когда ему хочется добиться поставленной королем цели. Хотя, как говорят, он значительно опаснее Ксар-луупа, как более сильная и менее пьяная личность. И как воин сильнее несравненно.
— Да, мы вчера заглянули к нему по необходимости и слегка повздорили. Трафальбрасс произвел неприятное впечатление на всех кроме собутыльников. Так же к нему отнесся Карл, почти оскорбив, хотя и вежливо, отказом включить в число зачинщиков. А сейчас я проходил мимо его палатки, оттуда запах идет, словно не человек там живет, а валяется стерво[7]. Хоть нос затыкай… И рядом с палаткой прямо на траве спят пьяные. И это цвет саксонского рыцарства!…
— Однако наш викинг сам никогда пьяным не бывает, — усмехнулся Годослав. — Он, как князь Дражко, может выпить целый винный погреб и спокойно дойти до дома.
— Это я тоже знаю. Как и то, что Сигурд, несмотря на сегодняшнюю пьянку, будет завтра способен совершать чудеса на ристалище.
— Уже завтра?
— Да, завтра он возглавит отряд противников франков в меле. И вчера он предложил нам заглянуть к аварскому великану, как окрестил тебя, с просьбой тоже поучаствовать в общем бою. И я пришел к тебе с той же просьбой от других рыцарей. Франки выставляют сильный полк. И надо подобрать в ответ сильных рыцарей. Для тебя это прекрасная возможность показать себя.
— Если рыцарей допускают в меле, то я буду участвовать, — согласился Годослав. — Но не буду пока открывать лицо.
— Это как раз то, что я хотел тебе посоветовать. И даже сказал своим товарищам по партии зачинщиков, что тебя зовут Ратибор. Славянское имя у аварца потому, что твоя мать славянка. Я знаю этого князя Ратибора, он сейчас далеко, и никто не сможет открыть твое инкогнито, кроме Сигурда. Поэтому рядом с ним ты должен быть особенно осторожен.
Годослав наклонил голову в знак согласия.
— Я готов временно побыть даже аварцем Ратибором. Но тем не менее мне следует выбрать момент и каким-то образом познакомиться с Карлом. Хотя бы для того, чтобы к нему присмотреться. Короля не смутит, если я в нужный момент представлюсь своим настоящим именем?
— Пока его не смущает, что Видукинд здесь находится под именем Кнесслера. Мне кажется, что все об этом знают, но молчат. Играют в свою игру и позволяют другим играть в свою. Мне вообще трудно понять франков. Да и как их понять, когда они выбрали себе такую странную религию. Религия должна приходить от родовых корней, от предков, а не с чужбины. Но… Я слышу, как поют трубы герольдов. Начинается бугурт. Там после кулачных боев и схваток на дубинках будут соревноваться стрельцы. Я хочу посмотреть на своих молодцов. Но сидеть среди чужих на скамьях мне не хочется. Я поеду верхом. Сегодня рыцарям разрешено занимать места в ресе, чего лучше избежать завтра и послезавтра.
7
Стерво — в славянских языках так называли падшее животное, гниющий труп. Только в XIX веке это слово слегка трансформировалось и превратилось в ругательство.