В те годы Барр читал два журнала: «Новые массы» и «Советская Россия сегодня». Там публиковались сообщения и фотографии о строительстве гидроэлектростанций, успехах коллективизации и других шагах построения коммунизма, и, конечно, ни слова о том, что в деревнях Украины, Казахстана и России был голод, а строительство гидроэлектростанций вели заключённые. Несмотря на весьма ограниченные знания о реально происходящем в мире, Барр и его друзья считали, что они глубоко разбираются в политике, международных отношениях и экономике.
Центр коммунистических организаций располагался в Нью-Йорке около Union Square.
Как пример увлечённости и преклонения перед коммунизмом в книге приводится такой факт. Когда 4 апреля 1934 года первый после Октябрьской Революции советский грузовой корабль «КИМ» пришвартовался к пирсу № 8 в конце 39-й улицы в Бруклине, Барр с товарищами пришли смотреть на красный флаг с серпом и молотом. На корабль их не пустили, но Барр вспоминает, что они целый час смотрели, как работают русские матросы. Они воспринимали советских людей как высшую форму человеческого существования.
Джоел в те годы увлёкся музыкой. Он собирал пластинки с произведениями Баха и Бетховена. Для него отношение к культуре было частью увлечения коммунизмом, он считал, что именно коммунистический режим делает культуру доступной простым людям.
Проявления расизма в американском обществе, доходившие до линчевания негров на Юге, приводило Барра к мысли о развитии фашистских тенденций в Америке. Поэтому когда позиция Москвы относительно фашизма стала более решительной и определённой, начала укрепляться и пацифистская пропаганда американских коммунистов. Прошла антивоенная студенческая демонстрация, направленная против начатого Гитлером перевооружения Германии, против возможного союза Германии и Англии против СССР, против всякой войны, против подготовки Америки к войне, за использование бюджета не на войну, а на развитие образования. Позднее от антивоенной позиции перешли к позиции коллективной безопасности.
Через много лет, когда Барр (Берг) вновь приехал в США, в интервью с ним 18 апреля 1992 года Уздин услышал: «Мы абсолютно уверены, что революция в США неизбежна. Для меня самым главным фактором, доказывающим это, является переход от одного финансового кризиса к другому, а Советский Союз не имеет таких кризисов. У них нет безработных. Это объясняет всё. Если русские смогут это сделать, то почему же Америка не сможет?» Так что увлечение Барра идеями коммунизма было абсолютным, и никакие уроки реальной политэкономии социализма не излечили его.
Об этом же рассказывает его многолетний товарищ, редактор журнала «ЭЛЕКТРОННАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ» Галина Горбунова. Незадолго до смерти Берг принёс ей свою статью о последней работе – проекте создания мини-фабрики интегральных схем, ну и, конечно, разговор зашёл о проблемах эволюции России и о впечатлениях Джо от его многочисленных поездок в Америку в те годы. Галина запомнила одну фразу Берга: «Коммунизм будет построен в Америке раньше, чем в России». Прошло ещё десять лет, Россия стала полноправным участником мирового сообщества, по крайней мере, – участником тяжелейшего мирового кризиса, и теперь вообще трудно определить, как дальше будет развиваться всемирная система экономики и финансов. Вот было бы интересно услышать, что бы об этом сказал Джо…
Лето 1936 года Барр провёл в «Лагере дружбы» в маленьком городе в шестидесяти милях от Нью-Йорка. Дни в лагерной жизни были наполнены политическими дискуссиями и плаванием, а вечера – музыкой. На музыкальных вечерах выступали и чёрные музыканты, такие известные джазисты, как один из лидеров коммунистической партии Поль Робсон, а также коммунист Диззи Гилеспи. Все сидели у лагерного костра, когда музыкальный руководитель лагеря сыграл произведение, написанное им в этот день. Это было первое исполнение популярной песни того времени «Joe Hill», она была посвящена одному из руководителей рабочего движения, вскоре после этого приговорённому к смертной казни. Именно ему принадлежал лозунг: «Некогда грустить, надо организовываться!»
Но для Барра – коммуниста и музыканта в те годы, годы обучения, жизнь была переполнена. В этом лагере он проводил время вместе с Собеллом, человеком, сыгравшим большую роль в привлечении Барра к разведывательной деятельности. Собелл с детства наблюдал, как его мать руководила собраниями коммунистов в их доме. Дядя Собелла руководил этим лагерем и нанимал племянника для разных работ в лагере.
Отдых в сельской местности, в которой находился лагерь, и теплое отношение к окружающим людям, разделявшим их взгляды, сближали Барра и Собелла, укрепляли веру в роль коммунистической партии в превращении Америки в прогрессивное государство. При этом друзья понимали и опасность для них такого пути.
В книге Уздина сказано, что этот лагерь имел репутацию как бы секретного отделения компартии. Там тщательно отбирали и готовили людей для широкого внедрения в профсоюзы и захвата управления ими.
Тут надо добавить, что и студенты, и преподаватели SSNY в 1936 году оставались радикально настроенными, в отличие от основной массы американцев. Подпольная газета университета «Teacher and Worker» резко критиковала ситуацию в Европе в связи с приходом к власти Франко, Муссолини, Гитлера.
В 1937 году Розенберг стал лидером организованного им «Steinmetz Club», названного так в честь замечательного американского учёного-электротехника, еврея немецкого происхождения. Многочисленные изобретения Стейнмеца открыли путь широкому применению переменного тока, передаче его на большие расстояния, созданию электрических моторов и генераторов. Без его патентов General Electric Company не стала бы крупнейшим в мире промышленным конгломератом. Стейнмец поддерживал большевизм и даже написал Ленину предложение о помощи в электрификации Советского Союза. Барр был уверен, что высокий уровень науки и техники необходим для построения социалистического общества, где люди будут по-настоящему счастливы.
Розенберг редактировал в своём Клубе подпольную газету «The Integrator», которая развивала идею о необходимости американского вмешательства, чтобы остановить фашизм. К 1938 году угроза гитлеризма стала ясной в CCNY В это время в Нью-Йорке прошла 50-тысячная демонстрация, руководимая ветеранами испанской войны под главным лозунгом: «Разгромим фашистского монстра».
Месяцем позже все члены Клуба, за исключением их лидера, получили дипломы об окончании университета. При этом двое участников Клуба Розенберга были приглашены на работу в Вашингтон, в Морское бюро артиллерии; через несколько месяцев там же начал работать и Собелл. Сам Розенберг, несмотря на помощь товарищей, учился плохо, но всё же получил диплом, хотя на шесть месяцев позже других. В начале 1939 года все члены Клуба стали членами Компартии США.
Совершенно неожиданным для американцев оказалось заключение советско-германского договора о дружбе и сотрудничестве в августе 1939 года. Движение «Народный Фронт», десятки тысяч членов которого были коммунистами, и пользовавшееся симпатиями сотен тысяч людей, рухнуло в эти дни!
С весны 1940 года почти все члены Клуба работали в Вашингтоне. Барр прибыл туда 12 апреля. Он рассказывал, что его записная книжка содержала два важных адреса: адрес предприятия, занимающегося гражданской аэронавтикой, куда его направили на работу, и адрес партийцев, которые должны были ввести его в местное подпольное коммунистическое сообщество. Юлиус Розенберг предупредил его, что он будет находиться в такой среде, где нужно тщательно скрывать свои политические взгляды. Федеральное бюро расследования (ФБР) следило за тем, чтобы на государственной службе не было людей с коммунистическими убеждениями. Конгресс США в 1939 году принял специальный закон (Hatch Act), запрещающий работникам государственных учреждений быть членами таких организаций, как компартия. В этой ситуации Барр не пытался разыскать своих университетских друзей-коммунистов.
В книге Уздина, со ссылкой на соответствующие архивные документы, показано, что ФБР так и не смогло составить полную картину шпионской сети, созданной советскими спецслужбами в США в конце тридцатых – начале сороковых годов.