Один разговор особенно врезался мне в память. Там же в Стэмфорде училась в старших классах Эвита Кардинал, двоюродная сестра Марион. В тот день на ней были белые спортивные брюки и пурпурный топик-стретч. Желтые солнцезащитные очки в черной оправе красовались у нее на макушке. Как только она села за парту передо мной, то сразу же расплакалась.
– Мне действительно жаль Марион, – не кривя душой, сказал я. – Мы очень хотим поймать это чудовище, кем бы оно ни оказалось. Я и детектив Сэмпсон сами живем на юго-востоке неподалеку отсюда. Мои дети ходят в школу Соджорнер Трут.
Девушка посмотрела на меня заплаканными красными глазами.
– Да никого вы не поймаете, – с горечью произнесла она, выражая преобладающее отношение к случившемуся во всем районе. К сожалению, она была недалека от правды. Мы с Сэмпсоном вообще не должны были здесь оказаться: я предупредил секретаршу, что занимаюсь делом Фрэнка Оденкирка. Другие детективы прикрывали нас.
– Давно ли Марион и Тори подвизались в Петуорте? Не знаешь ли ты кого-нибудь из школьниц, тоже подрабатывающих там?
Эвита отрицательно помотала головой:
– В Петуорте работала только Тори, а Марион – никогда. Моя сестра была отличным человеком. Да они обе были хорошие, а Марион любила меня, как собачонка.
– Но Марион в ту ночь оказалась вместе с Тори, – напомнил я ей обстоятельства происшедшего. – И мы беседовали с людьми, видевшими их обеих на Принстон-Плейс.
Эвита бросила на меня негодующий взгляд:
– Вы не знаете, о чем говорите, мистер детектив. Вы ничего не поняли.
– В таком случае, я готов тебя выслушать, Эвита. За этим мы сюда и явились.
– Марион вовсе не торговала собой, а только сопровождала Тори, чтобы с той ничего не случилось. Моя сестра ничего предосудительного за деньги не совершала. Это я знаю точно.
Девушка снова начала всхлипывать:
– Моя сестра была хорошим человеком и отличной подругой. Она просто охраняла Тори, а ее за это убили. Полиция все равно ничего не сделает, и вы сюда больше не вернетесь. Никому до нас нет дела, – закончила она, и в этой фразе прозвучала абсолютная безнадежность.
Глава тридцать первая
Никому до нас нет дела. Это было страшное, но абсолютно точное утверждение, которое своими корнями уходило в расследование убийств «Джейн Доу» и поиски Ласки. Оно прекрасно характеризовало циничную философию Джорджа Питтмана насчет юго-востока Вашингтона, этого «города внутри города». И по этой же причине уже в половине седьмого вечера я чувствовал себя изможденным и вымотанным до предела. Теперь я твердо был уверен в том, что убийства безымянных женщин в ближайшем будущем станут еще невообразимее, поскольку преступник совсем потерял страх.
Но, с другой стороны, я вспомнил, что уже давно не общался со своими собственными детьми, поэтому решил немедленно отправиться домой. По пути я думал о Кристине, и эти приятные мысли немного успокоили меня и приподняли настроение. Еще с детства мне часто снился один и тот же сон. Мне виделось, будто я стою один-одинешенек на какой-то ледяной и пустынной планете. Мне страшно, тоскливо и неуютно. И вдруг ко мне подходит незнакомая женщина. Мы беремся за руки, а потом начинаем обниматься, и страх мгновенно проходит. Все вокруг становится родным и приветливым. Эта женщина оказалась Кристиной, только мне до сих пор никак не понять, как она смогла выпрыгнуть из моего сна в реальность.
Когда я подъезжал к дому, то увидел, как Нана и дети выходили из двери и с самым серьезным видом куда-то направлялись. «Что тут происходит? В чем дело?» – удивился я.
Но куда бы они ни торопились, при этом они успели приодеться и выглядели чудесно. Нана и Дженни выбрали свои самые лучшие платья, а на Дэмоне были строгий синий костюм, белая рубашка и праздничный галстук. Как ни странно, но Дэмона, как правило, очень трудно заставить нарядиться в костюм, потому что он называет его «одеждой для похорон».
– Куда это вы собрались? – поинтересовался я, выбираясь из своего старенького «порше». – Что тут происходит? Неужели вы все сразу решили съехать с квартиры и оставить меня одного?
– Ничего особенно не случилось, – как-то уж слишком уклончиво сообщил мне Дэмон, стараясь не смотреть в глаза.
– Дэмон поступил в школьную секцию Вашингтонского хора мальчиков! – гордо выпалила Джанель. – Но он не хотел тебе ничего говорить, пока все это было еще не точно. Поначалу нам надо было убедиться самим. Ну, в общем, он принят. И теперь Дэмон у нас – настоящий хорист.
Брат тут же извернулся и ухитрился шлепнуть сестру по руке. Не сильно, но достаточно для того, чтобы показать свое неудовольствие по поводу разглашения его тайны.
– Эй, ты, осторожней! – выкрикнула дочурка и тут же приняла оборонительную стойку, почти как профессиональный боксер, которым она вот-вот станет под моим чутким наблюдением.
– Что вы! – всполошился я и тут же встал между ними, как рефери во время серьезного матча, напоминая самому себе Миллза Лэйна, который всегда судит ответственные поединки. – Вне ринга бои не ведутся и не судятся. Неужели вы успели позабыть все правила? Так что там насчет хора, я что-то недопонял…
– Дэмон ходил на прослушивания, для того чтобы попасть в Хор мальчиков, и его выбрали! – торжественно объявила Нана, и глаза ее победно засияли. – Он все сделал самостоятельно, без чьей-либо помощи.
– Теперь ты тоже будешь петь? – восхитился я и тоже просиял. – Вот это да!
– А потом он, наверное, перейдет в юношеский хор, папочка. Говорят, у него замечательный чистый голос!
– Неужели это правда?!
– Именно, – подтвердила Дженни и тут же начала рассказывать мне обо всех подробностях зачисления Дэмона в хор. Я почувствовал, что она искренне гордится победой своего брата. Она сразу же стала его величайшей поклонницей, хотя сам Дэмон, может быть, еще и не осознал этого. Ну, ничего, у него еще все впереди.
Наконец, сынишка не выдержал, и лицо его озарила широкая улыбка, которую он, правда, тут же попытался спрятать:
– Ничего особенного тут нет. Я нормально пою.
– Тысячи мальчиков записались на прослушивание, – неустанно щебетала Дженни. – Как это «ничего особенного»? Да это самое значительное, самое лучшее событие в твоей маленькой биографии, братец.
– Не тысячи, а сотни, – поправил ее Дэмон. – Только сотни мальчиков. А мне, наверное, просто повезло.
– Сотни тысяч! – выдохнула Джанель и поспешила удрать подальше, прежде чем Дэмон шлепнет ее еще раз, как обычно поступают с надоедливой мухой. – А ты уже родился счастливчиком! Тебе всегда будет везти! – крикнула она уже издали.
– А можно мне как-нибудь прийти на репетицию? – попросил я. – Я буду вести себя хорошо. Сидеть где-нибудь в уголке и помалкивать. Я никому не помешаю.
– Если только у тебя найдется для этого свободное время, – не упустила случая уколоть меня Бабуля Нана. Уж этой старушке точно не нужны никакие уроки по боксу. – Ты не забыл о своем перегруженном распорядке дня? Но если ты выкроишь часок-другой, то, конечно, можешь хоть сейчас отправиться с нами.
– Конечно, – согласился Дэмон. И я с радостью присоединился к ним.
Глава тридцать вторая
Я даже не заметил, как мы с легкостью прошли шесть кварталов до школы Соджорнер Трут. Правда, я был одет весьма скромно по сравнению с Бабулей и детьми, но сейчас это не имело для меня большого значения. Я буквально парил от счастья и, кажется, даже немного подпрыгивал. Я дотронулся до плеча Бабули, она улыбнулась, и я нарочито торжественно предложил ей взять себя под руку.
– Ну, вот! – обрадовался я. – Так-то лучше. Теперь у нас все как в старые, добрые времена.