– Твоя история попала на первую страницу местной газеты, – пояснил Сэмпсон. – Я видел, как многие читают эту статью даже в аэропорту.
– На Бермудских островах повсюду, в основном, царят тишина и порядок. Исчезновение туриста или любое проявление насилия здесь считается чрезвычайным происшествием. Мне только непонятно, как могли газетчики так быстро все пронюхать. Утечка информации, наверное, произошла через полицейский участок.
– Местная полиция вряд ли нам поможет. А скорее всего, даже встанет на пути, – пробормотал Сэмпсон, пока мы с ним шли через вестибюль к столу администратора. Он отметился в книге регистрации гостей, и мы поднялись по лестнице к Нане и детям. Я должен был показать им, что к нам приехал дядя Джон.
Глава сорок седьмая
Следующим утром мы с Сэмпсоном провели в полиции Гамильтона несколько часов. Местные стражи порядка оказались профессионалами, но похищение людей для них являлось большой редкостью. Они позволили нам обосноваться в участке на Фронт-стрит. Но я никак не мог сконцентрироваться в нужной степени.
Остров Бермуда занимает площадь в двадцать одну квадратную милю. Английская колония сама по себе небольшая, но сеть дорог была достаточно протяженной. Мы с Сэмпсоном насчитали их тысячу двести. Нам пришлось разделиться, чтобы в последующие два дня охватить как можно большую территорию. Мы работали с шести утра до десяти или одиннадцати вечера без перерыва. Мне не хотелось не только останавливаться, но даже спать.
Правда, наши результаты ничем не отличались от успехов местной полиции: никто ничего не видел. Мы зашли в тупик. Кристина исчезла бесследно.
Мы буквально валились с ног. На третий день работы в участке, поздно вечером, мы с Сэмпсоном решили искупаться на пляже неподалеку от гостиницы.
Я учился плавать в городском бассейне в Вашингтоне. На-на настаивала на этом. Тогда ей было сорок четыре, и она отличалась завидным упорством. Бабуля поставила себе целью научиться плавать вместе с нами, воспользовавшись предоставленным Красным Крестом шансом. В то время почти никто на юго-востоке плавать не умел, и Нана посчитала символичным, что мы будем первыми из общества ограниченных возможностей чернокожих.
Таким образом, мы вместе с Наной однажды летом приступили к занятиям в городском бассейне. Они проводились три раза в неделю по утрам. Вскоре Бабуля так наловчилась, что делала уже по пятьдесят, а то и больше кругов. Она обладала огромной выносливостью. Впрочем, как и сейчас. Почти каждый раз, входя в воду, я вспоминаю те чудесные дни моего детства, когда я день за днем превращался в отличного пловца.
Мы с Джоном отплыли от берега ярдов на сто и теперь спокойно покачивались на почти ровной морской поверхности. Небо над нами казалось иссиня-черным, и в нем алмазной россыпью сверкали звезды. Я видел изогнутую линию пляжа, тянущуюся на несколько миль в обе стороны. Под легким бризом трепетали листья пальм и казуарин.
Я покачивался на едва заметных волнах и ощущал себя опустошенным. Открыты были у меня глаза или закрыты, я постоянно видел перед собой образ Кристины. Мне никак не верилось, что ее больше нет рядом. Я думал о несправедливости жизни и чувствовал, как к глазам подступают слезы.
– Хочешь поговорить о расследовании и о том, что я думаю по этому поводу? Или о том, что мне удалось сегодня разузнать? Или оставим дела на завтра, а сейчас просто полежим на воде? – засыпал меня вопросами Сэмпсон, раскинувшийся на спине рядом со мной. – Так что же? Поболтаем или лучше помолчим?
– Давай побеседуем. Я не могу больше ни о чем думать, кроме как о Кристине. Да и соображаю сейчас плоховато. Ты говори, а я послушаю. Похоже, тебя что-то встревожило, верно?
– Да так, одна мелочь. Хотя она может оказаться весьма существенной.
Я не стал ничего отвечать. Пусть рассказывает сам, если считает важным.
– Меня озадачила статья в газете, – начал Сэмпсон и тут же замолчал. Прошло некоторое время, прежде чем он продолжил. – Басби уверяет меня, что не проронил ни слова в тот первый день, ни единой живой душе, и клянется в этом. Ты тоже не распространялся о своем несчастье. А в утренней газете статья была уже напечатана.
– Это же маленький островок, Джон. Я уже говорил тебе об этом, да ты и воочию мог убедиться в правоте моих слов.
Но Сэмпсон не отступал, и тогда я тоже задумался над тем, не слишком ли странное это совпадение.
– Послушай же, Алекс. О случившемся знали только ты, Патрик Басби и тот, кто похитил Кристину. Он-то и позвонил в газету. Похититель сам рассказал о себе. Я уже беседовал с той девушкой, которая приняла телефонный звонок. Вчера она упорно молчала, но сегодня ближе к вечеру все же разговорилась. Она подумала, что звонит какой-то озабоченный горожанин. Мне кажется, что кто-то решил серьезно заняться тобой, Алекс. И поэтому задумал некую сумасшедшую игру.
Она сейчас у нас.
Игра? Что еще за игра? И кто в ней партнеры или соперники? Может быть, один из них – Ласка? Неужели возможно и то, что он находится где-то здесь, на острове?
Глава сорок восьмая
Я до сих пор не мог спокойно уснуть. Кроме того, я продолжал оставаться в «размазанном» состоянии, не способный сосредоточиться. И это расстраивало меня еще больше. Мне даже показалось, что я понемногу начинаю сходить с ума.
Игра? Нет, это совсем не игра. Это тяжелое потрясение и самый настоящий ужас наяву. Это кошмар, который не сравнить ни с какими событиями в моей нелегкой жизни. Кто же мог так жестоко поступить с Кристиной? И зачем ему это понадобилось? Кто такой этот Ласка?
Каждый раз, когда я закрывал глаза, пробуя заснуть, передо мной возникала Кристина. Она шла по саду с цветами, вплетенными в волосы, выходила на дорогу в Гамильтон и прощально махала мне рукой.
Всю ночь мне чудился голос Кристины, а вскоре наступило утро. Чувство вины по отношению к возлюбленной, терзавшее меня все время, теперь удвоилось или даже утроилось.
Мы с Сэмпсоном продолжали прочесывать улицы, расспрашивая о случившемся всех попадавшихся нам людей. Однако с кем бы мы ни говорили, все склонялись к тому, что Кристина не могла вот так просто исчезнуть на острове. При этом никто – ни продавцы в магазинах, ни таксисты или водители автобусов – никто не мог вспомнить ее. Отсюда напрашивался вывод, что в тот день она так и не доехала до города.
Никто не мог припомнить ее въезжающей в город на мопеде, так что выходило, что она исчезла почти сразу же, как только отправилась в путь.
Самое неприятное заключалось в том, что со мной так больше никто и не пытался связаться после той ночи, когда я получил единственное послание по электронной почте. И тот адрес оказался поддельным. Тот, кто вошел со мной в контакт, бесспорно, неплохо разбирался в компьютерах, раз сумел так ловко скрыться от меня. Слова, которые он передал, так и засели в моей голове.
Она сейчас у нас и находится в безопасности.
У кого «у нас»? И почему эти люди не пытались мне больше ничего сообщить? Что им было нужно от меня? Догадывались ли они о том, что сейчас буквально сводят меня с ума? Может быть, именно этого они и добиваются? Неужели Ласка представляет собой не одинокого убийцу? Неожиданно это предположение показалось мне верным.
Сэмпсон уехал в Вашингтон в воскресенье, прихватив с собой Нану и детей. Правда, они не хотели покидать остров без меня, но им нужно было возвращаться домой. Что касается меня, то я пока что просто не мог позволить себе оставить Бермуды. Это было бы равносильно тому, что я бросаю Кристину.
В воскресенье около девяти вечера в гостиницу «Бельмонт» пришел Патрик Басби. Он попросил меня проехать с ним в район Саутгемптона, в шести милях от отеля, пообещав, что это займет всего минут двадцать. Жители Бермуд привыкли измерять расстояния по прямой линии, но так как все дороги тут извилистые, то на самом деле получается, что путешествие занимает гораздо больше времени, чем вы предполагаете.