Значит, помимо взрыва в конторе произошло еще что-то. И это "что-то", скорее всего, напрямую не связано лично со мной. Например, очередное предательство. Но я в этом чист! Да, я, конечно, знал, что на Момоновца готовится покушение. Более того - досконально изучил личные дела каждого из предполагаемых исполнителей. Мог бы назвать поименно всех, кто за этим стоит. Но многое знать - это не преступление. В том и смысл его работы: знает он, - знает и государство. На девяносто процентов владел той же информацией и Мушкетов. Еще на девять - не мог не догадываться. А то, что осталось - это его, личное. Это судьба. И каверзные вопросы, "если знал, то почему не предупредил?" - коллизии из области дремучего права, где ничего не сказано о праве сильного на место под солнцем.
Он только ускорил неизбежный процесс, сделал его необратимым, усовершенствовал сложную и потому не слишком надежную цепь взрывного устройства, замкнув ее на проверенный в деле простейший часовой механизм.
А вот об этом нужно забыть. Забыть навсегда. Как там учил Антон?
Расслабленность, полнейшая расслабленность тела и концентрация разума. Его необходимо выделить и вознести над собой: чистый, абсолютный разум. Теперь настраиваем на него все интероцепторы нервных волокон. На него и на физическую боль. (Господи, как жутко!) На него, а значит, - на физическую боль.
Теперь попробуем представить, потом увидеть со стороны: я - это записывающее устройство с выдвигающейся кассетой. В кассете находится нежелательная информация. Ее необходимо стереть, но это больно. Это невыносимо больно!
Итак, медленно, по миллиметру, превозмогая себя тащить... главное, не закричать: услышат! Неужели все получилось с первого раза? Проверим место обрыва:
- "К тому времени вы, майор, ознакомитесь..."
Нет, не так, еще немного подчистим:
- "К тому времени вы ознакомитесь..."
Все! Болевых ощущений нет. Теперь, находясь в здравом уме, он никому ничего не расскажет, а в случае психического воздействия - напрочь забудет весь эпизод.
- Господи, как хорошо! - искренне улыбнулся Устинов, и вытер вспотевший лоб.
- Что вы там говорите? - тут же отреагировал телефон.
- Хорошо, говорю, сидеть, ждать и ничего не делать, - усмехнулся Устинов. - Я узнал вас по голосу, хоть слышал его только раз. Поэтому, вынужден подчиниться. Вам также известен оперативный номер. Все это не позволяет мне усомниться в вашей компетентности. Не удивлюсь, если вы давно ознакомлены с полученными мною инструкциями. И если все это так, мне остается только вежливо удивиться.
- Чему?
- Хотя бы тому, что близлежащие кварталы до сих пор не оцеплены подразделениями милиции. Я прекрасно слышал еще один взрыв, когда убегал по тоннелю. Потом сопоставил его с вашим звонком. Что, неужели все плохо, и старика успели опередить? Другой на моем месте мог бы подумать, что это сделали вы.
- Почему?
- Потому, что насчет снайпера вы тоже блефуете. Ему здесь сейчас находиться намного опасней, чем мне.
- При чем тут снайпер? - осадил Устинова невидимый собеседник, - вы, голубчик, на мине сидите. На обычной, противопехотной. Так что в руках у этого человека не винторез с оптикой, а небольшая кнопка. В случае чего, он ее или выбросит, или... тоже выбросит, но сначала нажмет.
Устинов промолчал, но подумал, что шансы растут. С ним говорят, а это уже не так плохо.
- Молчите? Вот и хорошо! Учитывая ваше пожелание, разрешаем завести двигатель и медленно - слышите? - медленно, без ваших конторских фокусов, кратчайшим путем, двигаться в сторону Лосиного острова.
- Какие тут могут быть фокусы? Мне лучше других известно, что в случае чего, меня достанут везде. Я, кстати, тоже за то, чтобы меня допросили как можно скорей в вашей секретной лаборатории.
- Вот как, вы и об этом наслышаны? - флегматично спросил телефон. - Тогда скажите, наша беседа не очень вас отвлечет от управления автомобилем, готовым взорваться?
- Не отвлечет. Мы люди привычные.
- Тогда я хотел бы, чтоб вы изложили ваше видение ситуации в целом. Можно в подробностях. Время у нас есть.
Пришлось исповедаться. Рассказать почти все, что знал, о чем только догадывался, но не успел проверить. С фамилиями, фактами, должностями.
Его ни разу не перебили.
Устинов уже не сомневался в своей конечной победе. Его оппонент, так эффектно и сильно начавший свою партию, терял инициативу с каждой последующей фразой. Чего стоит один только бездарный переход с "ты" на "вы"!