Удар, отчаянная схватка на штрафной площадке гостей... и скороговорка комментатора: «Удар был неточен, мяч уходит на свободный».
— Черт побери! Проиграют наши! — громко, с досадой сказал кто-то рядом с плечистым майором, сидевшим у прохода. Тот повернул голову и увидел стоящего возле него летчика ГВФ.
— Не проиграют! Голову на отсечение даю! — азартно заверил майор, увидев, что гражданский коллега переживает за «их» команду. Тот молча пожал плечами. Кто-то сыграл рукой. Судья назначил 11-тиметровый штрафной удар. Стадион гудел так, что, казалось, вибрация воздуха вот-вот разрушит трибуны. Потом наступила тишина. А когда раздался удар, рука гражданского сжала могучее плечо майора. Мяч прошел всего в полуметре левее ворот.
— Пронесло! — выдохнул пилот, убирая руку с плеча майора. — Извините...
Они посмотрели друга на друга и расхохотались. Первая половина игры закончилась.
— Как мы все меняемся, став «болельщиками»! — оживленно обратился пилот к соседу. — В прошлом году у нас в Певеке во время игры один болельщик от восторга вцепился мне в волосы, трясет и кричит нападающему: «Бей, Ваня, бей! Не води!» Еле вырвался. Вот и я сейчас — похоже, — смущенно добавил пилот.
— Певек... Вы с Чукотки? — спросил майор. — Так вы — племянник нашего уважаемого Павла Захаровича?
Разговор оборвался.
— И все-таки, судя по игре, я уверен, что наши проиграют, — сказал племянник «королевского цирюльника».
— Пари? — предложил майор, озорно блеснув глазами.
Пилот улыбнулся:
— Идет, коллега! Условие: если проигрывают гости, я ставлю... раз, два, три, — он пересчитал летчиков, — четыре, — указал пальцем на себя, — четыре бутылки «Шампанского», а проигрывают армейцы — вы. Согласны?
Майор протянул руку:
— Принято!
На шестой минуте второй половины игры хозяева поля открыли счет.
— Ага! — торжествующе сказал майор, хлопая пилота по плечу, — плакало ваше «Шампанское».
— Цыплят по осени считают, — ответил тот, улыбаясь.
За три минуты до конца игры второй мяч влетел в те же ворота. Болельщики ликовали.
Когда поток болельщиков вынес летчиков на улицу, майор-болельщик, по-видимому, признанный запевала в дружеской компании, протянул руку гражданскому пилоту:
— Ну, пока, коллега!
Пилот удивленно посмотрел на него:
— А «Шампанское»?
— В другой раз! — улыбнулся майор.
— Э, нет, ребята! Это не по-нашенски! — обиженно сказал пилот. — Спор есть спор, и проигравший — платит. Вы меня обижаете. — Лицо его было мрачно. Летчики переглянулись.
— Ну, идет! — махнул рукой майор. — «Шампанское» пьем, но никаких споров — платить будем по-студенчески, вскладчину. Принято? — И сам же решительно подтвердил: — Принято.
Остановили такси, дружно уселись, скомандовали шоферу: «На набережную», и машина плавно помчалась по ровному асфальту.
— Да, непривычная скорость, — пошутил пилот.
Военные заулыбались.
— По сравнению с «ИЛом»?
— А в сравнении с нашими эта «Волга» — черепаха!
— Но и наши — тоже еще не высший класс.
— Вот Петя, — майор кивнул на товарища, — скоро на новейшем будет дрозда давать!
— Новый получил? — поинтересовался пилот.
— Нет, уезжает от нас. Братан перетянул. Говорит: «Брось ты, Петя, на лайбах ползать, мотай к нам в „ИЧОН“ — крылья вырастут». — Он лукаво посмотрел на товарища. — Я тебе завидую. Глядишь, сунется какой-нибудь «РБ» или «У-2», а ты его чирк — и в море. Вот и орден! Давай я за тебя поеду, а?
В маленьком ресторанчике посетителей почти не было. Летчики заняли стол на открытой террасе. Уже были подняты фужеры, но пилот жестом руки остановил летчиков:
— Стоп! Глуши моторы! Мы же до сих пор не познакомились. Григорий Протасов, пилот Магаданского Управления ГВФ.
— Майор Глазунов! — представился тот, кого называли Петром.
— Иван Хворостов, Федор Крюков! — прищелкнули каблуками двое других.
— Вот теперь — другое дело! — сказал Протасов, поднимая фужер. — Итак, друзья, за сухой счет и знакомство!
Они чокнулись и выпили.
Глава четвертая
Первая нить
Дорохов мельком взглянул на вошедшего Громова и опять погрузился в бумаги.
Отмахнувшись рукой от намерения капитана рапортовать по всей форме, Дорохов спросил:
— Что-нибудь новое?
Это было, по существу, приказанием доложить о том, с чем Громов явился. А то, что явился он не с пустыми руками, генерал понял с первого взгляда.