— Только одно слово: «Стой!» и в это время...
— Остальное известно, — прервал его генерал.
Морщась от боли, Громов спросил, с трудом ворочая сухим языком:
— Что с Никитиным, товарищ генерал?
— Он, кажется, остался без глаз.
— А этого взяли?
— Нет! — резко сказал Дорохов.
Кажется, все продумал, взвесил, рассчитал, и вот одна недосказанная фраза и — провал операции. Ведь инструктировал же: «Никакого шума, в случае крайней необходимости брать без всяких звуковых предупреждений, быть немыми... — думал он. — Да кто предполагал такой оборот!» Это была попытка оправдаться перед самим собой. Но Дорохов тут же отбросил ее. «Должен был предвидеть все! А теперь что? Опять клочок этой желтой кожи, несколько погнутых дюралевых трубочек, яма в лесу на месте взрыва — это актив и два офицера, опытных оперативных работника, выведенных из строя, упущенный шпион, неизвестность его намерений — пассив». Дорохов поморщился: баланс операции был не в его пользу. Опять вспомнился лоскут кожи с фланелевой, подпаленной немного подкладкой.
— Чертова кожа! — сказал он вслух.
Заметив, что Громов смотрит на него, Дорохов наклонился и спросил:
— Как вы себя чувствуете?
— Ничего, товарищ генерал, рука немного ноет и шум в голове. Остальное, кажется, в норме. — Он слабо улыбнулся.
— Вот и хорошо, а у Никитина дело сложнее. Выздоравливайте — ждет работа. — Дорохов поднялся и протянул Громову руку. — Выздоравливайте.
Из палаты генерал отправился к главному врачу. Никитина ему посоветовали не тревожить, он был в тяжелом состоянии. Один глаз был поврежден осколком, второй очень сильно засорен землей. Кроме того была пробита лобная кость. Он лежал в шоковой палате.
— Как наши раненые? — спросил Дорохов у главного врача.
Главврач, пожилой полный флегматик, пожал плечами:
— Что касается э... э... Громова — его выпишем через недельку, в основном, — контузия. А другого вот...
— Никитина, — подсказал Дорохов.
— Никитина... пока трудно сказать. Будем надеяться на благоприятный исход, но пока положение опасное. Сегодня соберем консилиум.
Вечером генерал писал докладную записку:
«...В это время второму оперативному работнику — Громову пришла мысль о закладке нарушителем мины, и он попытался остановить действия Никитина. Как говорил сам Громов, он хотел сказать: „Стой! Нужно копать осторожней“. Но как только было произнесено первое слово, тотчас последовал взрыв. Оперативные работники ранены, Никитин — тяжело, Громов — легко. Раненые госпитализированы. Нарушитель скрылся в неизвестном направлении. Розыски его начаты спустя семь часов после случившегося.
Прилагаю заключение технической экспертизы:
„Имея в виду описание условий, при которых произошли взрывы, изучив детали неизвестного оборудования, обнаруженные на местах взрывов, техническая экспертиза установила, что:
а) в одежде, напоминающей жилет, между кожаным верхом и фланелевой подкладкой, в той части ее, которая находится между лопаток, был вмонтирован в эластичной влагонепроницаемой оболочке из полимеров заряд взрывчатого вещества, снабженный микроэлектрофонным реле;
б) микроэлектрофонное реле было настроено для реакции на определенные звуковые комплексы, независимо от частоты колебаний и силы звука. В данном случае все описанные взрывы произошли от звукового комплекса, образующего слово „стой!“, при котором реле получило команду для соединения контактов взрывателя;
в) не исключена возможность настройки мпкроэлектрофонного реле сразу на несколько комплексов“.
Жду ваших указаний.
Песчинка попадает в водоворот
Услышав взрыв, Вебер, словно отброшенный сильной пружиной, прыгнул в сторону и, выхватив из бокового кармана пиджака бесшумный пистолет, приготовился к обороне. Но вопреки его ожиданию из ближних кустов не выскочили повизгивающие от нетерпения ищейки и разгоряченные погоней пограничники.
Ни топота сапог, ни лая собак — мертвая, тяжелая, как ртуть, тишина заливала лес, давя на барабанные перепонки. Только свое прерывистое дыхание и учащенный стук сердца слышал он. Осторожно, прячась за кусты, Вебер подкрался к тому месту, где раздался взрыв. Воронка еще дымилась. Возле нее лежали два человека. Вебер внимательно вгляделся в их лица и, сунув пистолет в карман, быстро пошел на север.
Через час, предварительно приведя в порядок костюм, с тросточкой, на которой ножом было вырезано «Зина», он вышел на шоссе. А спустя еще полчаса, устало откинувшись на спинку сиденья и внимательно глядя из-под полуоткрытых век на спину шофера, Вебер мчался к соседней станции железной дороги. «Волгу» плавно покачивало, мотор монотонно жужжал, навевая дремоту, но Вебер не спал, он только смежил ресницы, готовый к любой неожиданности.