Вообще, ничего такого бы не случилось, если бы я надел защитное снаряжение. Помимо шлема, в комплект к гравиборду прилагаются налокотники, наколенники и специальные амортизирующие перчатки. Без этих средств защиты персонал гравидрома никому кататься не разрешает. Вот только в свои путешествия по трущобам я беру только шлем, да и то из-за встроенного плеера, а не для защиты.
— Парень, с тобой всё в порядке?
Мужчина в серой рабочей робе опускается на корточки возле меня. На вид ему около сорока — коротко стриженные тёмные волосы тронуты сединой, в уголках глаз собрались мелкие морщинки. Позади него вижу ещё один силуэт. Это девочка, на вид примерно моих лет. На ней тоже комбинезон пыльно-серого цвета, а в руках — дистанционный пульт гравитационной тележки, кузов которой доверху заполнен открученными дверными ручками, оконными петлями и прочим блестящим металлическим хламом. Всё понятно, это сборщики цветного металла.
— Где у тебя болит? — снова спрашивает мужчина. Говорит он чисто, но с едва заметным акцентом. Мой абсолютный музыкальный слух чувствителен к подобным вещам.
— Нога… — сквозь зубы выговариваю я.
— Сейчас вызову неотложку, — он протягивает руку к экрану своего коммуникатора.
— Нет! Со мной всё в порядке, — поспешно говорю я. Пожалуй, слишком поспешно.
Рабочий усмехается:
— Не стану спрашивать, есть ли у тебя разрешение на посещение объектов третьего уровня опасности?
— Не твоё дело! — бурчу я в ответ.
Разумеется, нам обоим прекрасно известно, что никакого разрешения у меня нет. И если взрослые узнают, что я шатался по территориям, где школьникам появляться не рекомендовано, у меня будут проблемы. Нет, наказывать меня, конечно, не станут, а вот долгой и неприятной беседы с наставником не избежать. Но вот перед каким-то мигрантом-рабочим отчитываться я совершенно не обязан.
— И вообще, как со мной разговариваешь? — зло бросаю я. — Тебя что, на распределительной станции правилам поведения не учили?
— О, примите мои извинения, гражданин, — тут же откликается он. — Никак не могу привыкнуть обращаться на «вы» к мальчишкам.
Издевается, точно. И хамит.
— А ну, предъяви свидетельство о регистрации! — я стараюсь, чтобы это прозвучало как можно суровей. Вот только начавший ломаться голос в последнее время часто меня подводит в самых неподходящих ситуациях, и сейчас вместо грозного окрика я издаю хриплый писк.
Пожав плечами, рабочий протягивает мне руку с коммуникатором, чтобы я мог скачать личную информацию. Я в своём праве, и это ему хорошо известно.
Четыре века назад звёздная экспансия человечества стартовала под лозунгом «В космосе хватит места для всех!» Но всего несколько десятилетий спустя выяснилось, что это далеко не так. Да, вселенная необъятна, но вот планет земного типа, пригодных для заселения, в ней оказалось не так уж много.
Нашим предкам, в числе первых отправившимся в путь к звёздам, несказанно повезло. У доставшейся им планеты климатические условия практически не отличались от земных, поэтому не пришлось предпринимать усилий для её терраформирования. Все силы и средства колонистов были направлены на обустройство нового мира, развитие промышленности и технологий. И всего через два поколения Оазис стал самой преуспевающей и богатой планетой нашего сектора Периферии, далеко опередив своих соседей, всё ещё занятых отогреванием замёрзших океанов и превращением смесей ядовитых атмосферных газов в пригодный для дыхания воздух. Разумеется, все населяющие подобные планеты неудачники мечтают о том, чтобы перебраться в какой-нибудь благоустроенный мир вроде нашего. Заявления на переселение ежегодно поступают миллионами, но принять мы готовы далеко не всех. Нам не нужны бездельники, пользующиеся благами цивилизации, которую наши предки создавали потом и кровью. Право стать гражданином Либерти надо заработать тяжёлым трудом.
Я просматриваю полученные личные данные. Станислав Листов, сорок семь лет, прибыл с орбитальной распределительной станции Пальма три месяца назад. Срок временного пребывания установлен на пять лет. Впрочем, я и не сомневался, что с регистрацией у этого типа всё нормально. Я просто собирался обозначить, так сказать, статус-кво. Показать, кто здесь «мальчишка», а кто гость, не имеющий никаких гражданских прав.
— А теперь ты! — уже не так резко обращаюсь я к девчонке. Она без возражений подаёт мне предплечье с пристёгнутым к нему коммуникатором. Одновременно небрежно и изящно, словно принцесса, протягивающая руку для поцелуя. Комм у неё неизвестной мне инопланетной модели, и выглядит далеко не дешёвым. Обломок её прежней жизни. Всё, что разрешается брать с собой переселенцам, получившим вид на жительство на Либерти, это личные коммуникаторы и мелкие украшения. Пока личные данные перекачиваются с её устройства на моё, я внимательно разглядываю девочку.