— Ну и как тебе здесь? — я делаю рукой жест, охватывающий окрестности, потом соображаю, что показываю на подлежащие сносу руины, и поправляюсь. — Я имею в виду, на Оазисе?
— Ну, могло быть и хуже. С учётом обстоятельств — терпимо.
— Терпимо?! — я не ожидал такого ответа. Собственно, а что я хотел услышать? Наверное, что Вета скажет, как она счастлива попасть в наш мир со своей дикой умирающей планеты. — Но почему? У тебя же всё есть — еда, жильё, школа, медицинская страховка, стипендия. Конечно, мы не даём вам роскошную жизнь. Всего лишь спокойную и безопасную. Но всё это мы предоставляем вам совершенно бесплатно! Хочется большего — всегда есть возможность подработать.
Повисает неловкое молчание.
— Прости, — говорит наконец она. — Мы очень благодарны за всё, что вы для нас делаете, правда. Только… Вы, местные, смотрите на меня так, словно я только что из пещеры вылезла. Как на дикаря какого-то. Не на меня одну — на всех нас, пришлых. К этому трудно привыкнуть.
— Гостей, — машинально поправляю я. Слова «пришлые», «мигранты», «понаехавшие» нетолерантны. Конечно, мы их иногда используем… но только в разговорах между собой.
— Мы вас всем обеспечиваем, — повторяю я. — Жильё, еда, одежда…
Вета раздражённо машет рукой.
— Да, это так. Но мы в распределительном лагере на Пальме изучали ваше законодательство. У вас даже административно-уголовные кодексы для местных и переселенцев разные! Словно мы изначально люди второго сорта. Не представляла, что в наши дни где-то такое возможно.
— Конечно, разные, — соглашаюсь я. — Для местных штрафы за правонарушения во много раз выше, чем для переселенцев.
— Мы нищие, и взять с нас нечего, потому и штрафы меньше. Зато статей — в три раза больше.
— А что не так? Местные всё по законам делают, а гости их постоянно нарушают. Кто помладше — попрошайничают, кто старше — воруют, в банды настоящие собираются. Взрослые норовят всякие незаконные производства без лицензии организовывать, или мелким бизнесом без уплаты налогов заниматься. А ещё… — Я вовремя обрываю себя, так как собирался сказать, чем, по слухам, подзарабатывают некоторые приезжие девушки.
— Я не ворую и не попрошайничаю! — сквозь зубы говорит Вета. На её бледном лице появляется лёгкий румянец. Ого, когда она сердится, становится ещё красивее.
— Я не тебя и имел ввиду, — говорю извиняющимся тоном. — Я в целом ситуацию обрисовал.
— Ну и я — в целом. Вы спросили — я честно ответила. Чего заводиться то?
Повисла неловкая пауза. Между нами словно повисает невидимый барьер, подобный гравитационному полю, он натягивает, волокнит и рвёт едва успевшие натянуться между нами тонкие нити доверия и симпатии.
— Всё-таки ты не права, — не сдаюсь я. — Многие граждане Либерти нормально относятся к «гостям». Я, например.
— В самом деле? — парирует Вета. Я вспоминаю, как потребовал у Листовых предъявить свидетельство о регистрации. Чувствую, что начинаю краснеть, но не отвожу взгляда.
— В самом деле. Я не считаю тебя ни глупой, ни дикой. Наоборот, ты умная и красивая.
Вета первой опускает глаза. Когда она вновь начинает говорить, голос её звучит примирительно.
— Челнок, на котором мы спаслись с Новой Арктики, доставил нас на ближайшую орбитальную станцию. Он была переполнена, людей поспешно отправляли через телепорты по всем планетам, готовым дать временный приют беженцам. Нас с отцом едва не разлучили. Мы оказались на одной из лун Силезии, сутки спустя нас телепортировали на Гремлин. Там мы прожили около года, отец работал в местном госпитале, я училась в школе и помогала в свободное время местным ремонтникам. Нам не хотелось провести в этой дыре остаток жизни, и отец искал подходящие варианты для эмиграции. Но у нас не было ни денег, не имущества, а далеко не все планеты готовы принимать таких вот бродяг без роду-племени. В конце концов, на разосланные по всей Периферии просьбы на въезд пришло несколько положительных ответов. Отец выбрал Оазис, сказал, что тут климат лучше. Наверное, он не согласился бы, если бы знал, что не сможет работать по специальности.
Мы некоторое время молчим, каждый из нас погружён в собственные, не очень весёлые мысли.
— А давай куда-нибудь вместе сходим в выходные! — неожиданно для самого себя предлагаю я.
Вета удивлённо приподнимает бровь:
— Это что — приглашение на свидание?
— Ну, никакое это не свидание, — смущённо возражаю я. — Просто сходим куда-нибудь вместе… ну, на гравидром хотя бы. Могу тебе одну из своих борд одолжить. Там ещё очень уютная кондитерская неподалёку есть.