В вестибюле Гарри помог женщине закутаться в манто. Он уже достал ключи от «БМВ», но тут кто-то спросил его хриплым голосом:
— Может, вы собираетесь вызвать для него такси, миссис? Не думаю, что местный магистрат будет счастлив, если его остановят за вождение в пьяном виде.
Гарри и Банти одновременно оглянулись и посмотрели на Фрэнка Лоутона. Положив ключи обратно в карман, Гарри взял в руку телефон. Пока он набирал номер, лицо его постепенно заливала краска стыда и гнева. Лоутон с беззаботной улыбкой продефилировал мимо супругов. Он вошел в гостиную и с треском захлопнул дверь перед самым носом у Банти.
Донна сидела на маленьком обтянутом кожей табурете. Она была по-прежнему страшно бледна и дрожала от волнения всем телом. Взглянув на нее, такую тонкокостную, такую женственную, Лоутон мгновенно испытал на себе всю силу ее женской притягательности. Отведя пряди темных густых волос от лица, Донна посмотрела Лоутону в глаза. Слезы катились у нее по щекам, но она даже не пыталась смахнуть их.
— Все это жуткая ошибка. Моего мужа задержали по какому-то страшному недоумению. — Она умоляла его глазами, чтобы он подтвердил ей, что ее слова — правда. Лоутон не хотел быть свидетелем ее мук. Вместо прямого ответа он грубовато сказал:
— Ваша домработница готовит вам чай. Я бы посоветовал плеснуть туда капельку коньяка. — Он помог Донне подняться с табурета и проводил ее на кухню.
Проходя по холлу, они не обратили ни малейшего внимания на Банти и Гарри. И еще не дойдя до двери кухни, услышали простонародный говор Долли:
— Уберите свои ржавые лапы с моего чистого пола! И перестаньте хватать еду! Если вы не будете аккуратны…
Едва Донна и Лоутон вошли на кухню, Долли прервала свою тираду, посмотрела на них и громко сказала:
— О, похоже, снова прибыл мистер Полицейский Топтун, не так ли? Да, сегодня вы завалили самую лучшую добычу, самые крутые яйца за всю свою карьеру, и я лишь надеюсь, что вы понимаете…
— Привет, Долли, давно тебя не видел.
— Для меня — недостаточно давно, Лоутон! — фыркнула она. — Все еще вздрючиваешь людей, как я вижу.
Трое полицейских улыбнулись: их слегка насмешила характерная лексика пожилой женщины. Долли небрежно кивнула всем троим, но взгляд ее маленьких черных глаз остался таким же пронзительным.
— Я знаю, о чем говорю. Я имела с ним дело, когда он еще был зеленее, чем травка из поговорки. А вы ведь употребляете такое слово: травка? А, Лоутон?
— Заткнись, Долли. Ты всегда была болтливой сукой. И с годами не сделалась лучше.
— А как поживает твоя жена, Фрэнк? Небось все так же крутит задом? Вот я гляжу на тебя и хочу сказать: запомни, я держу пари на последний пенс, что вам и сейчас не очень-то везет с этими хвастливыми нынешними женушками, — Она снова кивнула трем полицейским. (Те ухмыльнулись уже во весь рот.) — Ну, да, это ведь верно. Вы могли бы понаблюдать за ним сто лет назад.
Если ты у своего старика получал двадцатку в три дня, то Лоутон бывало приезжал домой к восьми тридцати, весь упакованный, с рыбкой и чипсами в одной руке и с бутылкой вина в другой. Никакой награды тому, кто догадается, что он еще для них припасал…
— Заткнись же, Долли! И дай шанс своей заднице! — Голос Лоутона прозвучал жестко.
— Правда глаза колет, а, Фрэнки? Ты не слишком-то изработался. Выходит, мужики такого сорта не так сильно изнашиваются, да?
— Ты и тогда была старой трепачкой, такой и остаешься. Как поживает твой старик? Думаю, он только благодарен, что ему помогли стать отцом. Все лучше, чем жить с тобой. А теперь ты обзавелась еще одним приятелем-мошенником. Я мог бы догадаться, что встречусь с тобой здесь.
Донна зажала уши руками и громко раздельно произнесла:
— Не верю, что все это происходит на самом деле! — Она повернулась к Фрэнку Лоутону. — Вы пришли ко мне в дом — в мой дом! И пытаетесь мне внушить, что мой муж — преступник, а потом у вас хватает наглости стоять здесь и прилюдно поносить мою домработницу! Вы обозвали моего мужа мошенником? Что ж, мистер Лоутон, вы лучше докажите свои обвинения, иначе я позабочусь о том, чтобы вы заплатили за этот вечер. А теперь делайте свою чертову работу и убирайтесь из моего дома. Вы меня слышите? Убирайтесь из моего дома!
Долли прижала к себе совершенно потерявшую душевное равновесие женщину и проводила свирепым взглядом полицейских, по одному выходивших из кухни.