Но с Григорием Светловым привычки и наклонности, его предков сыграли дурную шутку; они проявились совсем некстати в новой обстановке пролетарского государстве. И тут уж никакими тетеньками, хотя бы они все из гробов повставали, замять дело не удастся. Наоборот, мы выпячиваем его, чтобы показать всем, всем, всем, как на обломках старой прогнившей психологии еще вырастают такие кошмарные цветы и как мы вырываем эти проклятые ядовитые цветы с корнем. Что же при этом допускает некоторые сомнения? Светлов увивался за Гневашевой — это вне сомнений. Страсть его была настолько сильна, что бросила его в запой: это также вне сомнений и установлено свидетельскими показаниями. Он убил Гневашеву в пылу яростной злобы… Вот тут-то мы и и остановимся прежде чем окончательно сказать, что и это вне сомнений, и тогда уже вынесем наш приговор.
Остановимся на самом факте физического убийства и разберем все, что сопряжено с самым убийством. Трагическую игру действующих лиц до дня убийства мы себе представляем. Поэтому остановимся на дне убийства. Убитая приезжает до окончания отпуска, заслышав о том, что в городе было большое наводнение и идет лихорадочная работа по восстановлению жилищ, по расселению пострадавших и оказанию им помощи. Где работа, где дело, там должна быть и она. И, не докончив отпуска, Гневашева мчится в город. На пристани ее ошарашивает Светлов своей убийственной новостью, и она теряет равновесие. Она запирается у себя в комнате и, по показаниям квартирной хозяйки, никуда не выходит весь день. В течение этого дня ее видят только Григорий Светлов и Матвей Кожухов. Таким образом, физическим убийцей мог быть только один из них; больше никто не знал в тот день, что Гневашева в городе, и со стороны никто не мог прийти. Итак, убил один из двоих. Кто? До сих пор факты говорили за то, что этим убийцей был Светлов. Его шапку нашли около трупа, и в первую минуту ареста он косвенно, истерическими криками «убил, убил!» — почти сознался в убийстве. Но справедливость требует, чтобы мы обратились и к другому из бывших в комнате в тот день — к свидетелю Матвею Кожухову. Может быть, прощупав его, мы найдем и тут кое-что, разъясняющее нам многое из неясностей этого дела.
Кто такой Матвей Кожухов? Вор-рецидивист. Спец своего дела. Мы слыхали здесь на суде, как он, немного даже кичась своей специальностью, резко отгораживался от этого дела и заявил, что убийство «не по его специальности». Несмотря на столь категорические заявления Кожухова, мне кажется, что он не слишком дорожит своей специальностью и при случае не прочь применить свои силы на другом поприще. Так, например, девять лет назад Матвей Кожухов привлекался по делу об изнасиловании. Очевидно, специальность Кожухова не есть нечто незыблемое, и он иногда может спуститься с чердака для других дел. Это заставляет нас внимательно приглядеться к Кожухову, ибо, кроме убийства, налицо изнасилование.
Но о Кожухове ничего нельзя сказать наверное. Всё, что касается его, окутано густым туманом. Никто, например, не может сказать нам о его отношениях с убитой. Ни один из свидетелей, несмотря на то, что каждый из них общался с Гневашевой ежедневно, не видал его ни разу в глаза, и только один Петр Чубаров застал однажды Кожухова в комнате Гневашевой. Таким образом, о его отношениях к убитой мы можем только догадываться или верить словам Кожухова.
Он говорит, что она подобрала его на улице, повела к себе, учила грамоте, хотела определить на завод. Это весьма вероятно. Товарищ Гневашева шла в работе не по проторенным дорогам, и на нее похоже то, что она решила люмпенпролетария, оборванца, опустившегося, отбившегося от рабочего класса, превратить в честного пролетария, вернуть его рабочему классу. Версия, вполне отвечающая характеру убитой, и ей можно поверить. Но это, очевидно, не все. Если дело ограничивалось только этим, Кожухов не делал бы после убийства того, что он сделал. Показания его на предварительном следствии полны увиливании и недомолвок. Будучи в тюрьме по другому делу, он старается почему-то попасть в ту камеру, где сидит Светлов; и через несколько дней после его вселения Светлова относят в госпиталь в белой горячке. Кожухов говорит, что встречался со Светловым всего два раза, но он сообщает на допросах о нем так много скверного, что невольно возникает мысль, как он мог в два раза собрать столько сведений. Есть еще одно обстоятельство. Светлов на допросах у следователя, не опровергая ни одного из показаний свидетелей, начисто опровергает все показания Кожухова относительно себя.