— Мне пора, — сказал Финн Мосбаху, тот заглянул в пустой холодильный бокс и кивнул. — Спасибо за шикарный фетр. Надеюсь, он успеет послужить мне перед тем, как я его потеряю.
С каждой минутой становилось все жарче. Когда Финн прибыл в «Плазу», он пожалел, что не сможет провести остаток дня в вестибюле с кондиционером. С его подбородка на мраморную стойку администрации упали четыре капли пота. Дама за стойкой не подала виду, что заметила это. Ей платили за то, чтобы она с улыбкой игнорировала подобные казусы, внушая человеку напротив, что все так и должно быть. Неестественно преувеличенным жестом она взяла трубку телефона и доложила в конференц-зал о прибытии Финна. Ее речь была пропитана той же стерильной вежливостью, что и объявления о задержке поездов на вокзале.
Не успел он постучаться в дверь конференц-зала с номером 223, как она распахнулась. Перед ним стояла высокая блондинка в лиловой блузке и серых костюмных брюках, в одной руке она держала смартфон, второй задвигала в угол флипчарт на колесиках. Справа на груди виднелось большое пятно от кофе.
— Ханнес, неважно, как ты это сделаешь, — тихо говорила она в смартфон. — Сходи с ним на минигольф, как-нибудь порадуй его, только прошу, сделай так, чтобы он внес меня в шорт-лист, ты же знаешь, как много от этого зависит. Момент, — прервалась она и забрала у Финна сверток, прижимая телефон к уху плечом. Одной рукой она надорвала тонкую папиросную бумагу. — Здрасте, — бросила она Финну, даже не взглянув на него. И только увидев содержимое свертка, подняла на него взгляд. — Вы дальтоник? Нет, Ханнес, это я не тебе. — Она снова обратилась к Финну: — Я же даже большими буквами написала — ЛИЛОВАЯ.
— Лиловый устарел, — спокойно ответил Финн. — Консультант в магазине сказала, что сейчас никто не носит лиловые блузки, поэтому их нет в наличии. Вероятно, сейчас в моде фисташковый. Простите.
Женщина вздохнула.
— Господи, я буду выглядеть как стаканчик мороженого. — Она достала из кармана брюк зажим для купюр и вытянула из него две сотни. — Фисташковый — это зеленый, а зеленый — это плохо, зеленый путает мысли, согласно некоторым исследованиям. Лиловый успокаивает, а мне сегодня предстоит успокаивать целую толпу людей, понимаете? Психологии цвета плевать на тренды, так и передайте тому консультанту. — Она вложила в руку Финну деньги. — Всего доброго, — сказала она напоследок и захлопнула дверь перед его носом. Финн посмотрел на две сотни в руке. Тридцать евро чаевых — очень недурно. На его предплечье завибрировал телефон в чехле на липучке. «Пора кормить хищников», — высветилось на экране сообщение. Его обрадовала перспектива перекусить рыбными булочками на Рыночной площади вместе с Сайласом, и он, посвистывая, спустился вниз.
Поездка от гинекологии до лаборатории прошла быстро и легко, все светофоры на пути Финна горели зеленым; жара привнесла в город плавность и спокойствие, она уравняла людей — все чуть замедлились, стали менее внимательны и требовательны к себе, обходительнее друг с другом, возможно, потому, что вдруг осознали себя беспомощными перед капризами природы.
Он издалека приметил Сайласа у фонтана. Когда Финн подъехал и слез с велосипеда, тот уже заказал рыбные булочки и дынные дольки и подмигнул веснушчатой работнице фургончика-закусочной. Девушка покраснела и смущенно опустила взгляд на фритюрницу. Парням вроде Сайласа не нужны ни мебель, ни молдинг, ни танцевальные курсы. Матраса, зубной пасты и чистых трусов вполне достаточно, чтобы женщины все остальное додумывали сами до тех пор, пока реальность невозможно будет игнорировать. Финн не мог их в этом винить, Сайлас и правда был отличным парнем, даже несмотря на свою склонность ко всякого рода преувеличениям, любвеобильность и вечные проблемы с деньгами. Финн не помнил, чтобы хоть раз видел его в плохом настроении. Даже этот город Сайлас смог сделать для Финна сносным, поскольку именно он помог ему устроиться велокурьером, из-за чего Финн задержался здесь так надолго.
— Эй, да ты сияешь, как начищенная бляха, — вместо приветствия сказал Сайлас. — Можно подумать, что ты провел ночь с женщиной.
Финн снял шлем и накинулся на рыбную булочку: скудный завтрак дал о себе знать по дороге сюда урчанием в животе.
— Не суди всех по себе, — отмахнулся он. Когда-нибудь он расскажет Сайласу о Ману, может, уже завтра или послезавтра, сейчас же ему нравилось быть наедине с их историей. Если их история вообще еще не закончилась. Мысль о ссоре больно кольнула его.