Она отрывала черепицы одну за другой и складывала в стопку у дымовой трубы, старательно выравнивая ее ладонями. Финн знал, что выражение лица у нее было предельно серьезным, хотя видел только ее затылок. Эта гордая серьезность в каждом ее движении. Он поднял руку и выкрикнул ее имя, помахал рукой, крикнул еще раз, но Ману не слышала Финна, она сидела на корточках спиной к нему и продолжала разбирать кровлю. Время от времени она оборачивалась и швыряла вниз то черепицу, то один из своих садовых инструментов.
— Прощу прощения. — Кто-то постучал по его плечу слева. — Вы знаете эту женщину?
Финн оторвал взгляд от Ману и увидел перед собой лицо полицейского с рацией в руке. Рядом с ним стояла его молодая коллега с рыжими волосами. Она повторила вопрос.
— Вы позвали ее по имени, вы знакомы?
У Финна пересохло во рту, было трудно говорить.
— Что происходит? — спросил он. — Что с Ману? Почему она на крыше?
Полицейский снял фуражку и стал обмахивать ею лицо.
— Мы как раз пытаемся выяснить, — ответил он. — Поэтому важно, чтобы вы рассказали нам все, что вам о ней известно. Карола, займись им. — Он всучил девушке в руки рацию. — И доложи Феликсу, как только что-то узнаешь.
— Итак, — начала девушка, — что вы можете нам о ней рассказать?
Финн посмотрел на вспотевшее лицо молодой полицейской, затем на блокнот в ее руках и карандаш, который она крутила пальцами. Он знал, как пахнет ложбинка между шеей и ключицами Ману; знал, что она любит воду и беспокоится о местной флоре, если дольше трех дней не идет дождь; знал, что она училась на биологическом и подрабатывала в ботаническом саду; что писала дипломную работу о noctiluca — крохотном одноклеточном, вызывающем голубое свечение моря; знал, что эти простейшие организмы были так называемыми динофлагеллятами, и от этого слова у Ману начинали светиться глаза; знал, что в университете что-то пошло не так, но что именно — Ману не рассказывала, но даже когда она об этом молчала, ее глаза гасли. Поэтому она стала садовницей по вызову, как она сама себя называла. Она ухаживала за островками безопасности и могилами, работала на задних дворах и в предместьях, и едва ли существовало растение, название которого было бы ей неизвестно. Все это он знал. Но что она делала на крыше? Связано ли это с их утренней ссорой?
— Это Ману, — сказал Финн, — моя… моя девушка. Это какое-то недоразумение, я не верю, что она хочет спрыгнуть.
— Значит, Мануэла? — записала полицейская. — Фамилия? — Карандаш в ее руке нетерпеливо дергался.
Финн сглотнул.
— Я не знаю, — ответил он. — Она мне не говорила.
— Видимо, настолько вы близки, — усмехнулась девушка и записала в блокнот какое-то длинное предложение.
— Послушайте, — возмутился Финн, — я не собираюсь выслушивать подобное, вы могли бы… — он не договорил, поскольку на его руке зазвонил телефон. «Штаб» — высветилось на экране.
— Вот черт, — выругался Финн, вспомнив про образец ткани в рюкзаке и мальчика на операционном столе.
— Где ты, мать твою, застрял? — заорал в трубку Хольгер. — Что происходит? Ты устроил по дороге пикничок? Почему гребаный образец еще не в лаборатории?
Финн отнял телефон от уха, голова шла кругом. Он сделал пару глубоких вдохов и начал пробираться в сторону парка.
— Я как раз собирался позвонить, — ответил он наконец. — Копы забрали мой фикс, я въехал в ограждение возле парка, ничего не могу поделать, мне очень жаль.
— Олух! Встань у любого дома и пришли адрес, я скажу Сайласу, он уже почти у парка. А с тобой мы еще поговорим.
Финн потер глаза и поймал себя на том, что беззвучно плачет, только диафрагма сокращается.
— Черт, — пробормотал он. — Черт, черт, черт.
Финн оглядел парк и увидел стойку приема стеклотары. Он поспешил туда и спрятал за ней свой фикс. Между деревьями уже замелькал серебристый шлем Сайласа, времени пристегнуть велосипед не оставалось.
Финн перебежал через дорогу, встал возле дома с номером 15 и отправил Хольгеру свое местоположение, хотя Сайлас его уже и так заметил.
— Чувак, — выдавил из себя тот, запыхавшись и опершись ногой о землю. — Ты чего творишь? Я таким злым Хольгера еще не видел, он разнес полштаба, даже свинью-копилку о стену разбил.
— А что я мог сделать, если тут собрались все копы города? — раздраженно ответил Финн.
Сайлас огляделся по сторонам.
— Вот это да, — ошарашенно сказал он. — Настоящий соцапокалипсис. — Он ободряюще похлопал Финна по плечу. — Хольгер успокоится, я с ним поговорю. Велосипед только жалко, его ты больше не увидишь. Образец у тебя?