— Попридержи коней, — остановил он Финна.
— Я должен попасть к Ману. Один из ваших сотрудников послал меня в магазин, мне надо отнести все это ей.
Он наспех достал покупки из рюкзака: помидоры, табак, воду и бумагу для самокруток. Полицейский зацепился большими пальцами за пряжку ремня и расставил ноги пошире.
— Ничего не выйдет, — отрезал он. — Уже догадываюсь, чья это была идея.
— Я друг Ману, — не оставлял попыток Финн. — У вас есть мои личные данные, я уже разговаривал с ней, она попросила меня все это принести.
Полицейский помотал головой:
— Мы вам тут не чертов кейтеринг. Пора заканчивать этот балаган, мы пытались по-хорошему, теперь попробуем другой подход.
— Но она хочет пить, — взмолился Финн. — Она истощена. Вы не можете просто дать ей умереть от жажды.
Полицейский вздернул подбородок.
— Если хочет пить, пускай спускается и пьет сколько влезет. Таковы условия.
Финн беспомощно оглядел помещение. Женщина у двери избегала его взгляда. Он почувствовал ком в горле. Сглотнул, но ком только увеличился. Финн уставился на красные жилки на носу полицейского, на его редеющие волосы, валик жира над воротником. Ему хотелось броситься на него, как безрассудно бросаются плечом на запертую дверь.
— Можно хотя бы поговорить с ней? — спросил Финн. — Она ждет меня, я обещал, что вернусь.
Полицейский снова помотал головой:
— Как я уже сказал, мы поменяли стратегию.
— Как вас зовут?
— Блазер. Главный комиссар Блазер.
— Господин Блазер, вы должны пропустить меня к ней. Сейчас ей нужен тот, кому она доверяет. — Финн попытался проскочить мимо полицейского.
Блазер выставил руку и задержал его.
— Если в первый раз не сработало, то не сработает и во второй, — сказал он.
— Но мне необходимо поговорить с ней. — Финн попытался проскочить с другой стороны. — Она должна знать, что я не оставил ее. Пропустите!
Блазер опять поймал его и оттолкнул.
— Ману! — закричал Финн. — Ману-у-у!
Полицейский подал знак рукой, и не успел Финн опомниться, как полицейская, стоящая у двери, быстро шагнула и заломила ему руку за спину, табак и вода упали на пол, плечо пронзила острая боль.
— Ману-у-у! — снова закричал Финн. — Я принес тебе воды, Ману!
Он сопротивлялся, но женщина завела руку выше, отчего боль стала нестерпимой, и Финн сдался и смолк. Не говоря ни слова, женщина вывела его в коридор, на лифте они спустились вниз и вышли на площадь. Заломленная рука стала рычагом, отключившим его волю к сопротивлению.
— Мне очень жаль, — тихо произнесла она и закрыла перед его носом дверь.
Финн заметил, что по пути вниз так сильно прижимал к груди упаковку помидоров, что они раздавились.
Эрнесто
Эрнесто потерял счет времени. Он посмотрел финал черно-белого триллера, документальный фильм о гнездовании орешниковых сонь, второй сет теннисного матча, три блока новостей, кулинарное шоу, «магазин на диване» и чуть было не заказал по телефону электрическую пилку для ногтей, однако настолько утомился, что ему не хотелось двигаться вообще. Он давно уже съел шербет, выпил четыре эспрессо, выкурил две сигареты и получил еще один букет, который до сих пор лежал на комоде, завернутый в целлофан, поскольку у Эрнесто не хватало моральных сил на поиски третьей вазы. Он продолжал листать каналы, в том числе иностранные: французское ток-шоу, испанская мыльная опера, повтор скачек на чешском спортивном канале: гнедой конь с черной гривой, который понравился ему больше всех, шел предпоследним — это все, что он понял. На немецкой новостной программе, где рассказывали о выставке кроликов, он уже клевал носом. Пульт выскользнул из руки. Эрнесто вздрогнул и протер глаза. Наклонившись за пультом, он поднял взгляд на экран и вдруг застыл, как громом пораженный, уставившись на серую фетровую шляпу, которой парень в велосипедном трико закрывался от камеры. Эрнесто вскочил.
— Стоп! — закричал он. — Fermo![8] Стоять!
Эрнесто судорожно искал на пульте кнопку паузы, но никак не мог найти. Он присел на корточки почти вплотную к экрану. «Мосбах» — все, что он успел разобрать из надписи на внутренней стороне шляпы перед тем, как на экране вновь перенеслись в студию.
— Porca miseria![9] — воскликнул Эрнесто, у него на лбу выступили капельки пота. Он растерянно ходил туда-сюда мимо телевизора, не понимая, что делать дальше, затем хлопнул в ладоши. — Andiamo[10], — сказал он. — За работу, forza![11]