Ровно в 22:23 у нее второй раз за день кончились сигареты. Эдна обыскала весь дом: ящики в прачечной, этажерку для обуви, каждую сумку и пальто — ни одной завалявшейся сигареты. Она нащупала в кармане юбки прибереженную десятку. Днем она купила пачку за мелочь из кухонного шкафчика — целую горсть монет по пять и десять центов. Ей было неприятно вспоминать о том, как она потеряла самообладание перед тележурналистом, она не хотела говорить это вслух. И все же ей надо немедленно отправиться в кафе Розвиты: только там она могла достать сигареты так поздно. Женщина находилась на крыше уже больше тринадцати часов; что, если она решит прыгнуть именно сейчас, когда Эдна будет проходить мимо? Она затушила последнюю сигарету в пепельнице у гардероба и погладила свой ноющий живот. Выхода нет. Без никотина она не переживет эту ночь.
На террасе у Розвиты по-прежнему было многолюдно, почти все места заняты. Семья из пяти человек даже умудрилась втиснуться за один столик, повернув все стулья к главному зрелищу; у каждого на коленях стояла тарелка с горячей шарлоткой, которую они торопливо ели, открывая рты и втягивая воздух после каждого куска, чтобы не обжечь нёбо еще не остывшими яблоками. Эдна подошла к прилавку и заказала две пачки «Мальборо».
— Подожди на улице, — попросила Розвита, — я скоро вынесу. Сегодня я обслуживаю только на террасе, там слишком много посетителей. Извини.
Эдна села снаружи прямо у входа за крохотный столик, на котором Розвита держала сменные пепельницы. Она нетерпеливо стучала пальцами по металлической столешнице, глядя на лежащую возле пепельницы зажигалку.
— Вот, ты заслужила. — Розвита поставила перед ней кружку пшеничного пива и блюдце с арахисом. — Насколько я слышала, сегодня не твой день. За счет заведения.
Эдна в благодарность кивнула и покрутила кружку в руках. Розвита хотела как лучше. И все же. Теперь Эдне придется сидеть здесь, пока она не допьет пиво. Она поскорее открыла пачку сигарет и оглядела присутствующих. Среди них были Тереза с Вернером — два обанкротившихся стервятника. В магазине весь день стоял ажиотаж, она видела очередь из окна. Оба потягивали коктейли. Обычно-то они не могут себе этого позволить, думала Эдна. С каждым глотком пива в ее желудке вспенивалась злость, поднимаясь до груди. Злость на жалких зевак, что невозмутимо ели пироги и пили коктейли; злость на женщину на крыше, что спустя столько лет пробудила тремор в ее конечностях; злость на себя и воспоминания, которые вернулись после того, как она затолкала их в самый темный уголок своего сознания.
— Какое расточительство налоговых денег! — воскликнула она после второй сигареты. Эта мысль вырвалась из нее как кашель, как раздражитель, с которым она была не в силах бороться. — Позорище! С такими разговор должен быть коротким: бах — и снять ее с крыши. Вот именно. Она все равно устала от жизни, так к чему вся эта возня?
На нее обернулась Тереза и еще несколько посетителей. Эдна стукнула кружкой по столу, расплескав пиво. Она почувствовала себя неловко, заметила, как к горлу подступает еще больше слов, которые ей совсем не хотелось произносить.