Астрид разжала зубы, но вдавила пальцы ног в туфли.
— Что с ней сейчас? — почти шепотом спросила она.
Ханнес сел на кровать и закрыл лицо руками.
— Она спрыгнула. Рано утром, после пяти утра.
Парапет, казалось, прогнулся под спиной Астрид, колени подкосились, она вцепилась руками в петунию. Узедом, щель между зубами Ману, ее ботанический справочник весь в закладках, зажеванная кассетная лента.
— К счастью, она прыгнула на подушку, — добавил Ханнес. — Ее увезли в психлечебницу. Там ей и место.
Астрид потянула петунию, вытянулась в струнку сама, покачнулась, расправила плечи.
— Ты должен был рассказать Марен о нас, — сказала она, заходя обратно в комнату. — Тогда бы не пришлось запирать дверь, и с девушкой бы ничего не случилось.
Ханнес полез в мини-бар, взял бутылочку «Джека Дэниелса», открутил крышку и залил в себя половину.
— Как будто ты этого хотела. Тебя же не волнует ничего, кроме предвыборной кампании. Ты назвала меня фактором риска, помнишь?
— Ты же понимаешь, что должен сообщить в полицию, что в этом есть и твоя вина? — сказала Астрид.
Ханнес вытер ладонью рот.
— Ничего я не должен, — ответил он. — Это все равно уже никак не поможет. Если мне повезет, они ей не поверят. Судя по прессе, ей как раз никто не верит. Если повезет, с меня ничего не спросят.
Он слегка оттолкнул Астрид и прошел мимо нее на балкон, поставил бутылочку на парапет и уперся в него руками. Эта нелепая детская бутылочка, которую он сосал как соску, чтобы успокоиться. В мгновение ока Астрид захлопнула балконную дверь, пинком вправив ее в петли, и опустила ручку.
Ханнес обернулся.
— Ха-ха, — посмеялся он, залил в себя остатки виски и шагнул к двери. — Оставь эти шутки, Астрид! Что за ребячество?
Астрид отправилась в ванную. Только там она заметила, что все еще сжимает в левой руке пучок петуний вместе с корнем. Она положила растение на край умывальника и тщательно вымыла руки. Почистила зубы, накрасила губы, расчесала волосы. Снаружи Ханнес вопил и стучал по стеклу. Она промокнула губы клочком туалетной бумаги и нанесла второй слой помады. Затем взяла сумку и табличку «не беспокоить» с крючка возле двери, в последний раз оглянулась на Ханнеса и улыбнулась ему. Она с удовлетворением заметила, что он на мгновение растерянно смолк. Выйдя в коридор, она повесила табличку красной стороной на ручку двери.
Внизу она заказала глазунью с сыром, а потом и блинчики с яблоком и корицей. Она не могла вспомнить, когда последний раз была так голодна.
Эгон
Небо заволокло, стало прохладнее, и из парка донесся сырой запах мха. Эгон услышал, как по навесу забарабанили первые капли дождя. Выходной начался с двойной порции бутербродов с зеленым луком на террасе у Розвиты. Он думал было пойти в другое место из-за несчастной женщины на крыше, но услышал по радио, что еще на рассвете она спрыгнула на подушку. Эгон добавил молока в свой черный чай и отрегулировал бинокль колесиком между окуляров, в его бывшем магазине как раз зажегся свет. Трое дворников в оранжевых жилетах длинными щипцами собирали по площади мусор в синие пакеты. По мере того как усиливался дождь, они по очереди натягивали капюшоны. Эгон подвинул стул чуть глубже под навес. На крыше он увидел двух мужчин, укладывающих обратно черепицу, которую женщина сложила возле трубы, и новую, чуть более светлую. Эгон был поражен тем, как ловко они управлялись. Еще несколько часов — и от вчерашнего на крыше не останется и следа, кроме этих пятен. А через пару недель и новая черепица потемнеет. По периметру площади с гулом ездила уборочная машина и двумя крутящимися щетками подметала слишком мелкий для щипцов мусор. Распылитель над щетками непрерывно поливал асфальт водой. Эгон не сдержал смеха. Были дни, когда он чувствовал себя у конвейера таким же бесполезным, как эта струя воды под проливным дождем. Он приставил к глазам бинокль и рассмотрел в уборочной машине женщину. Она была в больших наушниках и подпевала песне, отбивая одной рукой ритм по рулевому колесу. Эгон повернул бинокль к магазину мобильных телефонов. За стойкой прилавка мужчина с пучком на голове уставился в телефон, грызя ногти на правой руке. Он забыл включить неоновую надпись «Неотложная помощь». Эгон поставил бинокль на стол линзами вниз и отвлекся на бутерброды. Чуть позже он, возможно, отвезет маму в заповедник или в кино на дневной сеанс — на Бергмана или Феллини, на что-нибудь неизменное, прочное, — да, это лучшее, что может предложить сегодняшний день.