- Так, - зловещим шепотом прошипела она, затаптывая сигарету. - Явились, голубки?
От вроде простого, в принципе риторического вопроса Вера встрепенулась, икнула утробно, и в момент протрезвела. Затем она принялась ошарашено озираться.
- Мама? - рассмотрев привидение, промямлила она в смятении. - А чего ты тут?
- Шалаву - в дом, - коротко бросила мне тетя Нина.
А когда я бодро выполнил команду, добавила:
- И чтоб духу твоего здесь больше не было! Кобель мартовский.
В заключительное слово она вложила столько презрения, что хватило бы на банду негодяев. Голос другой части меня собрался что-то пролепетать в свое оправдание, но я мудро предложил ему заткнуться. Несмотря на то, что мартовских кобелей не бывает, переговорный процесс сейчас бессмыслен. Он может привести лишь к эскалации напряженности. Во избежание конфликта следует отступить на запасные позиции, что я проделал максимально быстро.
Небо на глазах светлело. Предрассветная тишина была звенящей и безмятежной, только где-то вдали хороводились коты, а за ними железнодорожная станция лязгала сцепками под невнятное бормотание диспетчера. У рукомойника, приколоченного к стене сарая, я умылся после трудного путешествия и, наконец, скинул эти ужасные башмаки. Со второй попытки штаны с рубашкой удалось аккуратно сложить на скамейке. Все-таки ночью это тело высосало немало винной продукции...
Из угольного сарая выступил сибирский котяра по прозвищу Лапа. С придушенной мышкой в зубах он независимо прошествовал мимо. Я для него - всего лишь младший член стаи, где верховодит, естественно, он. Ну, в те моменты, когда мамы нет на горизонте. Кот выложил добычу на крыльцо летней кухни и, сверкнув желтыми глазами, замер сфинксом. Он всегда приносил сюда мышей, ожидая справедливого вознаграждения. Если Лапа здесь, значит, скоро выйдет мама. Кот точно знал, когда она проснется. Где-то я читал, что коты видят грядущее, безошибочно определяя предстоящие события по одним им известным признакам. Так что заслуженный приз, - мясо или рыбу, неважно, - кот получит обязательно. А может быть, в честь праздника, ему перепадет вкуснятина, невероятное лакомство - кусочек докторской колбасы. Обмана при обмене еще не было.
Заорал петух, и тут же из-за крыши дома показался край солнца.
- И шестикрылый серафим на перепутье мне явился, - пробормотал я рассеяно.
Солнечный диск вяло разгорался, обещая ясный день. В траве что-то блеснуло. Мне пришлось нагнуться, чтобы поднять пузырек темного стекла.
- Что это? - спросила другая часть меня.
- Лекарство от сердца, валокордин.
Знакомый пузырек... На белой этикетке, в левом верхнем углу, чернела надпись "годен до 2021 года".
- Ничего себе! - воскликнула другая часть меня. - Что бы это значило?
- Разберемся, - сонным голосом пообещал я, расправляя простынку.
Едва голова коснулась подушки, как черное одеяло, сотканное из густой темноты, потащило меня в пустоту.
Глава вторая, в которой утро продолжается с утра
Утро выложило солнце на подоконник, заставляя прищуриться.
Я пошевелился, кошка недоуменно мяукнула. Забыв о хрустящем корме, она уставилась мне в лицо расширенными глазами. Ее явно что-то беспокоило, и это "что-то" наверняка сидело сейчас перед ней. Не понимаешь, киса? Я тоже в шоке.
На кухне мало что изменилось, крупные цифры "7:03" светились на стене.
Привалившись спиной к холодильнику, я сидел на кухонном паркете, коридор терялся в темноте. Кофемашина молчала, красный светодиод телевизора не горел. Выходит, когда меня шандарахнуло молнией, выбило пробки?
Кажется, времени прошло совсем ничего, несколько мгновений. Это если верить часам. А почему я должен им не верить? У кошки вон блюдце полное. Но какой длинный сон мне успел присниться! Длинный и яркий, очень достоверный. Я посмотрел на пузырек валокордина, зажатый в кулаке, и вспомнил запах девичьего тела. Он теперь будет меня преследовать, и это лучше лекарства от сердца будет! Новые краски ворвались вдруг в заурядную серую жизнь, и очень жаль, что все так быстро кончилось.
Улыбнувшись грустно, легко поднялся - недавно умершее тело слушалось меня без напряга. Пощелкал тумблерами электрощитка в прихожей. Оглянулся: везде, кроме кухни, зажегся свет. Ну да, там же лампочка перегорела. А вот микроволновка исправно пискнула, и кофемашина бодро зажужжала.
Из зеркала ванной комнаты на меня смотрело знакомое лицо с седой щетиной, только без желтизны в глазах, и с легким румянцем. Я хмыкнул, включил бритву, а потом хорошенько умылся. Седой пожилой мужчина в зеркале стал окончательно похож на человека. Причем живого человека, а не ходячий полутруп: спину не ломило, голова ясная, в боку тишина. Что же это делается, люди добрые?!
Телефон отыскался в спальне, на своем обычном месте. Пролистав список контактов, я выбрал номер подходящего друга. Не в том смысле друга, как верного товарища, а как в телевикторине "звонок другу".
Григорий Балала трудился в городском ГАИ рядовым сотрудником. Но делал это много лет, и поэтому знал в городе множество людей. Он был способен решить любой вопрос, в чем я имел возможность убедиться не один раз.
- Гриша, привет, - сказал я в трубку. - У меня проблема.
- Михалыч, как жизнь, - радостно закричал он. - А я тебя вспоминал!
- Надеюсь, не в нецензурном стиле? - усмехнулся в ответ.
- О чем ты говоришь! - Григорий заржал. - Но давай сначала твой вопрос обсудим. Излагай, только быстро, на дежурстве.
- Да, Гриша, буду краток. Дело вот в чем: меня током ударило, пять минут назад.
- Серьезно? - смешинки из голоса исчезли.
- Жахнуло прилично, сознание потерял. Ненадолго, правда.
Вот здесь я лукавил. Дома меня не было долго, часа два, это как минимум. И в эти два часа втрамбовалась масса событий, впечатлений и ярких красок. Один девичий пот чего стоит, слаще любых духов... Теперь, чтобы вернуться на ту сторону и прикоснуться к настоящей жизни, я готов был засунуть два пальца в розетку. Прямо сейчас, немедленно. Но прежде следовало разобраться в проблеме, отчего это произошло.
- Как это произошло? - начал допрос Григорий.
- На кухне завтрак готовил. Стакан под кран подставил, и в этот момент все случилось.
- Скорую вызвал?
- А смысл? - удивился я. - Ничего не болит, чувствую себя нормально, хожу по квартире.
- Это сейчас не болит, - возразил Григорий. - А кто знает, что будет завтра? Нет, ты прекращай геройствовать, иди на диван, полежи.