– А каково мнение Консервативного Альянса? Готовы они благословить нас на бой?
Уилсон утвердительно кивнул:
– По крайней мере их лидеры! Правда, кое-кто из недавно избранных рядовых членов пытался было ставить палки в колеса. Но мы проводим с ними определенную работу. До них дошли слухи о нашей экспедиции, и теперь они хотят знать о ней во всех подробностях.
– Вы считаете, что, как только этим ребятам станут известны факты, они успокоятся?
В ответ Уилсон отрешенно пожал плечами.
– Кто их знает, этих политиков? Впрочем, хватит о них. Как там дела на базе Фелисити?
– Неплохо. Техосмотр «Дискавери» подходит к концу, скоро закончим проверять «Клинок», а завтра начнутся испытания бортовых систем «Александрии».
– А как танкеры?
– На той же стадии, что и «Александрия». Проверка генераторов займет дней десять. Все будет готово примерно через месяц.
– Хм, – задумался Уилсон. – Интересно, как там дела на Сандаре.
– Насколько мне известно, – ответил Дрейк, – они опережают нас.
Дрейк с Уилсоном на лифте поднялись на шестой этаж, где располагался зал совещаний Адмиралтейства. Это было квадратное помещение, в центре которого стояло несколько столов, покрытых белой скатертью. Окна отсутствовали. Вместо них пространство каждой из стен занимал голографический экран. Напротив каждого стула стояли табличка с именем и стакан, а также лежали блокнот желтоватой бумаги и три ручки. В центре каждого стола располагался графин с водой. Единственными видимыми глазу электронными устройствами были кнопки голографических экранов.
Дрейк нашел табличку со своим именем слева от таблички с именем адмирала Дардана. Бетани и ее дядюшка уже сидели напротив за тем же столом. Дрейк радостно улыбнулся невесте, но в ответ удостоился лишь дежурной улыбки. Он тотчас быстро перебрал в уме все сказанное им за завтраком, гадая, что мог сделать или не сделать такого, чтобы навлечь на себя ее гнев. Странно, перед тем как отправиться к дядюшке, Бетани пребывала в прекраснейшем настроении. Не в силах объяснить столь резкую перемену, Дрейк предпочел просто не думать об этом. Если невзначай он чем-то обидел ее, она сама ему об этом скажет.
Дрейк окинул взглядом стол. Напротив него располагались члены парламента – лица все до единого ему незнакомые. Судя по всему, их выбрали совсем недавно, уже после того, как он четыре года подряд отвечал во флоте за связь с Парламентом. На его стороне стола сидели несколько помощников премьер-министра, в том числе Станислав Барретт, а напротив – ученые умы из местного университета.
Не успел Дрейк сосчитать присутствующих, как за спиной у него раздался голос:
– Поприветствуем достопочтенного Гарета Рейнольдса, премьер-министра Альтанской Республики, достопочтенного Джонатана Карстерса, лидера уважаемой оппозиции, и адмирала Луи Дардана, командующего Альтанским Космическим Флотом.
Перечисленные гуськом прошествовали в зал и заняли свои места. Присутствующие почтительно стояли, пока в кресло не опустился премьер-министр. Раздался дружный скрип задвигаемых стульев. Премьер-министр дождался, пока скрип стихнет, затем взял в руки деревянный молоток и постучал им по столу. В зале воцарилось гробовое молчание, и Гарет Рейнольдс заговорил:
– Доброе утро, леди и джентльмены! Мы собрались с вами здесь для того, чтобы ответить на вопросы членов парламента, настаивающих на пересмотре программы, получившей условное название «Прыжок в Ад». По их мнению, мы поторопились с принятием решения, когда два года назад подписали с сандарцами Договор о взаимной помощи. Поскольку первая стадия проекта близка к завершению и экспедиция в скором времени будет готова к отправке, я предлагаю не ограничиваться лишь чисто политическими вопросами, а посвятить наше заседание обсуждению степени готовности и эффективности всего проекта. Я имею в виду, что мы должны внимательнейшим образом обсудить все, что может повлиять на дату отправки экспедиции, повлечь за собой ее пересмотр либо полную отмену.
Для начала мы предоставим слово докладчикам. Я отнюдь не настаиваю, чтобы все здесь присутствующие согласились с тем, что они скажут. Вы вправе проголосовать против, если так вам подсказывает совесть. Тем не менее, я прошу вас воздержаться от возражений, пока докладчик не окончит свое выступление. Если вы считаете нужным высказать свое мнение, будьте добры встать, назвать свое имя и организацию, которую представляете. Это необходимо для протокола.
И, наконец, я напоминаю вам: все, что вы сегодня услышите, относится к разряду секретной информации. Выносить ее за пределы этих стен строжайше запрещено! Есть вопросы? Если нет, то мы начнем с доктора Натаниэла Гордона, который доложит нам о текущем состоянии и структуре пространственных складок и точек перехода. Прошу вас, доктор Гордон!
ГЛАВА 3
Натаниэл Гордон был невысок, отличался педантичностью и имел привычку нервно вертеть в руках все, что в них попадет. Поднявшись с места, он церемонно кивнул в сторону премьер-министра и представился.
– Доктор Натаниэл Гордон, университет Хоумпорта, отделение астрономии и физики искривленного пространства, – четко произнес он. – С вашего разрешения я приглушу свет.
Конференц-зал погрузился в полумрак, а на каждом из голографических экранов высветилась сложная трехмерная диаграмма – нечто вроде эллипсоида, состоящего из двухсот крошечных светлых сфер, хаотично соединенных между собой изогнутыми красными линиями. Изображение скорее напоминало детский конструктор или модель органической молекулы. Рядом с каждой сферой располагалось по микроскопическому золотистому треугольнику. При внимательном рассмотрении выяснялось, что изогнутые красные линии не касаются сфер, оканчиваясь всякий раз золотыми треугольничками.
– Чтобы до конца понять цель нашего проекта, – начал доктор Гордон свой доклад, – необходимо уяснить, каким образом сверхновая Антареса повлияла на структуру искривленного пространства. Изображение на экранах хорошо знакомо многим из вас. На этой диаграмме представлены – правда, довольно схематично – основные линии искривления в освоенном человечеством пространстве – то, что мы, астрономы, обычно называем топологической картой искривленного пространства, или ТКИП. На данной ТКИП вы видите ситуацию до 2512 года, то есть до взрыва сверхновой.
Небольшие белые сферы – это звезды, красные дуги, соединяющие их, – используемые в космических перелетах складки пространства, золотистые треугольники – известные нам точки перехода.
Первое, что бросается в глаза, когда смотришь на ТКИП, – это то, что на нее нанесено не более пяти процентов звезд в освоенном человечеством пространстве. И все потому, что соотношение звезд, имеющих точки перехода, ко всем остальным составляет примерно один к двадцати. И еще, важно не положение звезд в пространстве как таковое, а структура сетки пространственных складок, их связывающих.
Человеку непосвященному это поначалу трудно понять, так что прошу простить меня за столь пространное вступление к докладу. Возьмем, к примеру, нашего ближайшего соседа, красного карлика класса М2 – Реглати Сера. Хотя нас разделяют всего каких-то три световых года, еще никто из людей не побывал в его системе. И все потому, что Реглати Сера принадлежит к тем девяноста пяти процентам звезд, которые не имеют точек перехода.
Так что в некотором смысле наш ближайший сосед отнюдь не Реглати Сера, а Напье, откуда и прилетели на Альту наши предки. Хотя системы Валерии и Напье разделяют сто десять световых лет, по пространственной складке космический путь составляет лишь несколько миллиардов километров.
Гордон нажал на какие-то кнопки, и на экранах появилась другая схема, не такая сложная, как первая. Звезды на ней располагались не так тесно друг к дружке, а кроме того, уже можно было прочитать их названия. В центре экрана виднелась звезда в окружении шести золотых треугольничков. Рядом зелеными буквами светилось и ее имя – Антарес.