Быстро падаю на пол, чтобы всё это собрать, но чувствую резкую боль, мой папочка толкает меня в плечо, я падаю на пятую точку. Завязывается потасовка, его мерзкий дружок появляется на шум и, увидев бабло, с яростью отшвыривает меня к стене, перед этим ударив в живот.
Я чувствую тошноту и то, насколько тяжёлым становится моё дыхание. В глазах встают слёзы, через размытую пелену я наблюдаю за тем, как они собирают мои деньги и уходят.
Слышу, как громко хлопает входная дверь, медленно поднимаюсь по стенке, держась за живот ладонями. Меня покачивает, сглатываю и, сделав пару шагов, подпираю дверь в свою комнату шваброй.
- Ненавижу, - шепчу, стискивая зубы и закусывая нижнюю губу до крови.
Обессиленно сажусь на пол, отчётливо слыша капли дождя о железный подоконник на улице, обнимаю колени руками, притягивая их к груди, уткнувшись лицом в чашечки.
Пусть этот день уже закончится. Пожалуйста!
Я не плачу, ни за что. Всё это мелочи, пройдёт. Нужно лишь немного потерпеть, совсем чуть-чуть. Утром, собрав себя по частям, выпиваю таблетку обезболивающего и, быстро одевшись в джинсы и футболку, иду на улицу, по лестнице надеваю джинсовку, всё ещё придерживая ладонью ноющий живот. Даже не хочется смотреть на этот огромный потемневший синяк. Переборов боль, сажусь в маршрутку, сейчас должна подействовать таблетка, должна.
Почему-то по дороге в голову закрадывается мысль о том, что кто-то из знакомых мог увидеть видео со мной в сети, после вчерашнего «фурора» мне явно бы этого не хотелось, но даже если это так – выплывем. Что такое мнение стада? Ничего.
Открываю парадную дверь и, сдав куртку в раздевалку, топаю в класс. Как я и говорила, увидев меня, все притихли.
Самойлова прищурилась, что-то шушукнув Подольской, и та громко засмеялась.
Проигнорировав этот выпад, сажусь за парту, впереди литература. Костик вновь уселся рядом, смотря на меня щенячьими глазками.
- Чего?
- Это правда? То, о чём они говорят?
- Что именно?
- Что ты подрабатываешь в модельном агентстве, которое предоставляет эскорт?
- Что?
Охреневаю от услышанного. Приехали.
- Ты занимаешься проституцией? Ди, - вымученно и очень печально.
- Ага, и по совместительству ещё на Тверской стою. Ни разу не видел, что ли?
- Прости, я не хотел обидеть, просто будь в курсе, чего болтают.
- Буду-буду, - ухмыляюсь и в упор смотрю на затылок этой твари в розовой кофточке.
После урока незаметно иду следом за этими подружками в туалет. Сами напросились.
Захожу, хлопая дверью, Соловьева оборачивается, и я сразу трескаю ей по морде. Чуть-чуть перестаралась, кровь, хлещущая из её носа фонтаном, и орущая рядом Погодина совсем не входили в мои планы, но менять что-то поздно.
Наклоняюсь к ней, чувствуя её страх.
- В следующий раз, если ты что-то пикнешь, крови будет больше. Поняла меня, шлюшка?!
Она кивает болванчиком, отползая к батарее.
- И только попробуйте стукнуть кому, поняли?
- Да-да, - бормочет Погодина, вытирая кровь своей подружке.
Выползаю оттуда в каком-то полумёртвом состоянии, перед глазами искры и белые пятна. Упираюсь ладонью в стену, прикрывая веки. Нужно успокоиться, всё хорошо, мне не больно. В рекреации на первом этаже замечаю идущую прямо на меня директрису. Прекрасно! И что я ей скажу? Отец в школу так и не пришёл. Ему пофиг. А если они домой к нам припрутся, увидят наш рай и в опеку пойдут? Нет, такого счастья мне не надо. Не хочу в детдом, сама полжизни живу и дальше выживу.
Выпрямляю спину и почти гордо иду ей навстречу, что-нибудь наплету. Ноющая боль становится слабее, вдыхаю, теперь я могу нормально вдохнуть. Видимо, таблетки всё же действуют.
Ещё три метра, и мы столкнёмся лицом к лицу. Выдыхаю, а мозг начинает очень быстро соображать, что врать.
И о чудо, поворачиваю голову к центральному входу, видя Шелеста. Он стоит у расписаний, в наушниках, руки в карманах. Не поверишь, как ты вовремя. Улыбаюсь через силу, мне кажется, директриса, увидев мой рот, входит в ступор. Ещё один шаг, и я могу дотянуться до неё рукой.
- Здравствуйте, Зоя Фёдоровна, отец прийти не смог, работы много.
- Опять? Викторова, мне кажется, ты...
- Но пришёл кое-кто другой.
Оборачиваюсь на Шелеста, Зоя делает – то же самое. Ещё шире улыбаюсь шагая в сторону Никиты.
Шелест снимает наушники в желании что-то сказать, но я опережаю его:
- Познакомьтесь, Зоя Фёдоровна, это Никита, мой старший брат, двоюродный.
Вижу, как его лицо вытягивается, он прищуривается, смотря на меня слегка раздражённо. Ну, прости, дружочек.