В короткое время эта весть облетела всех рабочих. Задание понятно: не дать фашистам в последние минуты взорвать завод. Но как это сделать? Намечали много вариантов. Одни предлагали поставить дежурных у всех объектов, где заложены ящики с взрывчаткой, другие — вытащить детонаторы из мин. Однако все эти варианты были нереальны. Хотя гитлеровскую охрану и охватила паника, все же невооруженным рабочим невозможно было бы справиться с солдатами. Взволнованные рабочие, встречаясь, говорили только об одном: как не допустить взрыва мин.
Тут и проявили себя Яков Крыщук и Венедикт Кушнерук. Венедикт Алексеевич, уже не соблюдая конспирации, все чаще встречался и советовался со своим приятелем Петром Бойко. А когда Бойко передал ему приказ командования партизанского отряда о цементном заводе, он стал действовать увереннее. Именно тогда и возник у них любопытный замысел.
Еще летом сорок третьего года Леня Клименко раздобыл через Иржи Гроуду переносный телефонный аппарат, предназначенный для проверки исправности телефонных линий. К двум длинным бамбуковым палкам приделал крючки и соединил их с телефонным аппаратом. Клименко выезжал на тот или другой участок железнодорожного полотна или шоссейной дороги, цеплялся крючками за телефонные провода и слушал разговоры с двух противоположных концов. Но немецкий язык он знал плохо и вскоре забросил свое изобретение. Пробовали пользоваться им другие товарищи. А лучше всех использовал это устройство Кушнерук. Венедикт Алексеевич, хорошо владея немецким языком, не раз подслушивал переговоры шепетовского и здолбуновского военных комендантов, ро-венского гебитскомиссара, узнавал о распоряжениях рейхскомиссариата.
И вот теперь Кушнерук начал усердно контролировать разговоры между дирекцией завода и городом. То, что он услышал однажды, решило судьбу завода.
— Долго я буду торчать здесь, на мертвом заводе? — прозвучало в трубке.
— Уважаемый господин директор, — отчаянно закричал голос на другом конце провода, — еще раз повторяю: я получил категорическое распоряжение — не дозволять никому покидать свои посты. Это касается и вас!..
— Я не желаю выполнять ваши указания, — настаивал директор, — тем более теперь, когда мы отступаем.
— Это такие, как вы, порождают панику. Не забывайте, что фюрер издал по этому поводу специальный приказ, и у меня неограниченные права…
— Тогда поясните, — несколько понизив тон, продолжал директор, — в чем же теперь мои функции, если завод не работает и цемент никто не собирается отсюда вывозить?
— Ожидать указаний…
— Каких?
— Сами знаете…
— Но я могу сделать это хоть сегодня….
— Не сходите с ума, господин директор. Если вы прикажете включить детонаторы сегодня, нам здесь нечего будет делать. Мы сами продемонстрируем свое бессилие и дадим понять, что мы отступаем. В такие минуты мы не должны проявлять поспешности, а тем более трусости.
— Боюсь, что эти детонаторы включат либо партизаны, либо другие большевистские агенты, таких в Здолбунове полно. И не только завод взлетит на воздух…
Директор не договорил, потому что его снова перебили и строго предупредили:
— Еще раз предлагаю вам ожидать моего звонка. А что касается партизан и агентов, советую вам, до того как приступите к выполнению вашей последней миссии, сделать так, чтобы на заводе они были…
— Я понял вас, господин комендант, жду звонка, и только лично.
Об этом разговоре узнали все, кто работал на заводе. Крыщук и Попчуки неотрывно следили за шефом. А тот метался по заводу как сумасшедший и поминутно звонил военному коменданту. Еще хуже чувствовали себя на заминированном заводе немецкие солдаты. Нервы у них были напряжены до края. Довольно было ударить молотком по железной трубе, как они вскакивали и хватались за автоматы. Все это видели Крыщук и его друзья и начали действовать энергичнее.
На заводе появились листовки на немецком языке. В них гитлеровских солдат призывали кончать бессмысленную войну, разоружать фашистских заправил и сдаваться в плен. Когда директор завода увидел у себя на столе такую листовку, он тут же позвонил коменданту. Но в ответ услышал чей-то незнакомый голос с украинским акцентом: господин военный комендант со своим штабом выбыли в Ровно. Директор мгновенно сориентировался в обстановке, тайком сел в свой «мерседес» и помчался во Львов, забыв даже запереть сейф. Вслед за шефом скрылись и прочие штатские гитлеровцы.