Для Эллен это был день откровений. Застав тетку за этим занятием, Эллен вдруг почувствовала, что ненавидит ее и презирает. Эти чувства давно таились в ее душе и теперь всплыли на поверхность.
— Отобрала? — спросила леди Хинтон.
— Ничего не отобрала, — ответила девушка и уселась позади тетки у камина.
— Почему?
— Потому что не знаю, что отобрать.
— Не знаешь?
— Не знаю! — с необычайной резкостью ответила Эллен. — Ни одна вещь не интересует меня, не останавливает моего внимания.
— Выбирай так, как я выбираю. На Землю мы еще вернемся, когда пройдет всеобщее безумие, я твердо верю в это. Но то, что мы оставляем здесь, надо считать потерянным. Правда, я распорядилась спрятать кое-какие драгоценности. В подвалах замка есть тайники, о которых никто не подозревает. Есть кладовые, в которых можно кое-что замуровать. Кое-что будет закопано в саду, кое-что опустят в колодец. Но разве на слуг полагаться можно? Значит, надо рассчитывать только на то, что мы можем взять с собой. Центнер — это все-таки немало, если выбрать с толком. Надо брать самые небольшие по размеру и весу вещи и самые дорогие. Смотри, как поступаю я. — И леди Хинтон показала пухлой рукой на груду ценностей, лежащих перед нею на столе.
— У меня нет ваших способностей, — заметила Эллен.
— Учись. Из платьев, белья по крайней мере отобрала что-нибудь?
— Генри говорит, что это только лишний груз. В Стормер-сити изготовляются специальные костюмы для ракеты. Там будет настолько тепло, что надевать лишнее платье было бы просто негигиенично.
— Гигиенисты! Скажи Генри, что я откажусь от полета, если они будут ходить там в неприличных костюмах. Возьми несколько платьев, побольше белья, шляпу, галоши, зонтик.
— А галоши, зонтик зачем?
— Они собираются высадить нас на какой-то комете…
— Планете, тетя.
— Не перебивай. А если там дождь будет или слякоть?
— Зимние костюмы Генри советует брать. Возможно, что нам придется высадиться на планету с холодным климатом.
— Пусть не высаживаются на такую. Могут выбрать потеплей. Не выношу холода.
— Сегодня еще будет обсуждаться этот вопрос.
— Ты напомнила мне. Приготовлены ли комнаты для гостей? Сколько человек ожидается?
— Человек двадцать. Я уже распорядилась.
— А обед?
— Все готово, тетя.
Сейчас было не такое время, чтобы принимать гостей. Но это и не было обычным приемом. В загородном замке леди Хинтон должны были собраться некоторые участники предстоящего полета, чтобы обсудить очень важные вопросы. До настоящего времени не было еще точно решено, на какую планету высадится экипаж «ковчега». На этот съезд ожидали прибытия нескольких виднейших астрономов. Им хорошо заплатили за консультацию и за молчание. Кроме ближайших участников полета, никто не должен знать о «ковчеге».
Казалось бы, какая может быть срочность в астрономии, где время исчисляется миллиардами лет, где все с земной точки зрения незыблемо? Неизменно движутся по своим орбитам планеты, неуклонно следуют своими путями периодически появляющиеся кометы… Или астрономы ждали одного из таких редких гостей, вроде кометы Галлея, или подстерегали полное солнечное затмение?.. Нет, не кометы и солнечные затмения поглощали их время. Они действительно были чрезвычайно заняты. Астрономия — наука о далеком небе — оказалась очень близкой кое-каким земным делам. Прекрасные математики, знатоки небесной механики, они были мобилизованы для работы по суперартиллерии и суперавиации. «Последние могикане» капитализма лихорадочно готовились к войне, готовя противнику «сюрпризы» в виде ракетных снарядов, военных стратопланов, сверхдальнобойных пушек и прочего. И ученые ревниво выполняли порученное им сугубо научное дело…
Но, работая на тех, кто был исполнен звериной злобой и жаждой борьбы и истребления, ученые не могли отказать в последней услуге и тем, кто хотел бежать от борьбы. И, поторговавшись, они приняли выгодное предложение.
В ту самую минуту, когда леди Хинтон занималась взвешиванием своих фамильных ценностей, философ Шнирер также сидел в своем кабинете за весами, но весы его были большие, и взвешивал он не на караты, а на десятки кило. На столе перед ним лежали груды философских книг. Его библиотека весила не один центнер. Эти книги так тяжелы! Он решил взять лучшие из них. Из древних философов Платон — безусловно, Аристотель — под сомнением. Из новых — безусловно Кант, Шопенгауэр, Шпенглер, Бергсон. Но как много весит этот старичок Кант! Может быть, не брать их? Нет, они «там» будут нужны.
Шнирер работал методично, как всегда. Сначала произвел разметку «удельного философского веса» каждого философа, затем отмечал «физический» вес книги и аккуратно записывал на листке бумаги.