- Мужества и удачи, мой мальчик!.. Свяжись со мной, когда прилетишь на космодром...
Проводы были назначены на шесть, но совещание у Локена Палита затянулось, и Валентин освободился лишь в половине восьмого. Он поспешил в секцию, где находилась квартира Халила, и с облегчением увидел, что планетолетчик не уехал.
- Спасибо, дождался.
Валентин говорил и двигался решительно, почти резко,
- Отчего так долго? - спросила Эля.
- Было много споров. Члены Совета считают, что даже при самых трагичных обстоятельствах надо добиваться переговоров с пришельцами.
- Из-за этого спорили, дорогой?
- Не только, но и из-за этого тоже, Халил.
- Еще из-за чего?
- Как обороняться... Какими средствами заинтересовать пришельцев в переговорах... Много было всего. Я не все понял, к сожалению.
- И что о мерах обороны? - впервые заговорил Филипп Чичерин. Сегодня ему одному удавалось сохранять внешнее спокойствие.
- Немедленно: непрерывное наблюдение не только ва шаровидным телом, но и за всем пространством вблизи Солнечной системы.
- Зачем за пространством, дорогой?
- А какая, Халил, гарантия, что там в шаровидном теле не разведчики, следом за которыми летит воинственная армада? В мое время впереди любой армии двигались разведчики... Решено также создать двадцать ракет с повышенной защитой. На базе солнечных зондов, кажется... Первая из них полетит навстречу шаровидному телу, попытается вдали от Земли войти в контакт с ним.
- Я готов лететь навстречу! Надо доложить Совету, что я готов, - вызвался Халил.
- Тебе уже не успеть, - ответил Валентин. - Ракета стартует с Луны через пять часов, и планетолетчики названы: они уже там, на космодроме. Все решения по обороне принимает Комитет защиты. Я тоже член Комитета.
Валентин протянул .руку, и все увидели красный браслет, в который были, как самоцветы, вставлены четыре синих кнопки.
- Что это? - спросила Эля.
- Мне сказали, аппарат чрезвычайной связи, - ответил Валентин. - С его помощью я могу в любой момент вызвать любого человека на Земле или в космосе, отдать обязательное к исполнению приказание. Так мне сказали... Всем членам Комитета вручили эти брас... эти аппараты.
- Я слышал о них, но ни разу не видел, - сказал Филипп. На тебя возложили величайшую ответственность, Валентин, и я рад этому... Мы все рады.
Он первый пожал Селянину руку.
- Мне давно пора быть в "синей молнии", - напомнил Халил. - Вы поедете со мной до ликоса?
Он обращался ко всем, по смотрел на Элю. Валентин понял, что Халилу очень хочется, чтобы в "синей молнии" с ним отправилась одна Эля, что перед разлукой ему нужна ясность, полная ясность в их отношениях. Вероятно, будет жестоко помешать разговору наедине.
- Я не знаю, имею ли право отлучаться, - глухо вымолвил Валентин.
- А ты спроси, у нашего названого отца спроси, - тотчас повернулся к нему Халил.
Селянин стал вызывать Локена Палита, но тот не откликался.
- Ты по новому своему аппарату, - кивнула Эля на красный браслет.
- Да, пожалуйста, - поддержал и Халил.
Селянин нажал кнопку, которая была покрупнее других, и тотчас услышал голос Локена Палита.
- Ехать? Почему нельзя? - переспросил Локен Палит, выслушав Валентина. - У тебя аппарат чрезвычайной связи. Тебя услышат, если даже заберешься в центр Земли или на Плутон.
- Вот все и устроилось. Едем! - Эля направилась к лифту, радостно потащив за собой и Халила тоже.
А тот, чем ближе подъезжали к станции "синей молнии", становился грустнее.
- Валентин, отзовись, Валентин! - услышал Селянин голос Локена Палита. - Небольшое уточнение. Завтра к вечеру возвратись, непременно возвратись. Это пожелание Акахаты.
- Приказ ясен, - ответил Валентин, хотя ссылка на Акахату, не являвшегося членом Комитета защиты, удивила его. Неужели Акахата решил не откладывать экспрессзапоминание? До чего здорово, если так!
Друзья Селянина слышали только его короткий ответ, но, видимо, догадались, с кем разговор, и не задавали вопросов.
А странная, бесколесная машина, в которой они сидели, добралась к вокзалу. Эля, выскочив первой, распорядилась: "Четырехместный вагон! Немедленно!", однако Валентин, еще сам не до конца разобравшись, зачем поступает так, отменил ее приказание:
- Не надо четырехместный! Мы с Филиппом останемся, Ты проводишь его до ликоса одна.
Эля пыталась было возразить, но он, едва ли впервые после возвращения к жизни, твердо повторил:
- Проводишь одна. Так надо, Эля.
И шагнул к Халилу: прощаться.
Все решили, что внезапная перемена планов вызвана тем разговором, который был у Селянина в пути. Лишь после возвращения с вокзала Филипп осторожно поинтересовался, не случилось ли чего чрезвычайного. Валентин отрицательно покачал головой.
- Значит, ты ради меня сделал так? - с грустью промолвил Филипп. - Но разве только от Халила зависит мое счастье? А Ноэми... Я хотел вызвать ее вчера...
- Ну и что же? Вы говорили?
- Я не посмел вызвать. Кто я? И кто она?!
Валентин промолчал, подумав об Эле. Она вспомнилась такой, какой была в Томской клинике: милой и ласковой девушкой, которую он принимал за Ольгу, за свою невесту. Бесконечно далеким казалось теперь то совсем ведь недавнее время! А потом были похожие на безумие перемены вокруг, Эля вместо Ольги, наконец, вечер, когда, объявив о решении стать историком, девушка поразила его своим умом и внутренней страстностью. С ною не сравняться ни ему, ни даже Халилу. Впрочем, что он знает о нынешней любви? А прежде случалось всякое.
...Сейчас Эля там, в поезде. Она простится с Халилом в ликосе...
- Послушай, Филипп... Что он такое, ликос? - Валентин убегал от дум об Эле.
- Какой ликос? - изумленно переспросил Чичерин. - Ах, ликос! Но ты же видел его.
- До того ли было тогда, чтобы рассматривать и расспрашивать? Какое-то невообразимо высокое сооружение с бесконечными коридорами и двигающимися полами - вот и все, что запомнилось.
- Мне, признаться, нелегко объяснить.
- Какой-нибудь сверхсовременный принцип? Тогда я умолкаю.
- Да нет, совсем наоборот. Все внешне элементарно. Как бы это понагляднее. Ну, представь, что появился на Земле великан, у которого рука длиной едва не в сорок тысяч километров. Представил?