Пообедал я в сухомятку. Хозяйке было не до обедов. Она определяла каждому новому предмету место и режим хранения и не опускалась до прозы жизни. Зато вечером, помолодевшая, счастливая и, главное, здоровая, она забрала бразды правления хозяйством в свои руки и организовала царский ужин из плодов сада и огорода, леса и реки.
На столе стояли неведомые мне жареные, пареные, соленые, моченые, квашеные блюда.
Почти все было очень вкусным. Кое-что - необычным, можно сказать, на любителя. Мое представление о крестьянской русской кухне было поколеблено зауважал!
Вот с самогоном вышла промашка: даже настоянный на разных травах, он отдавал сивухой. У меня был еще порядочный запас водки, но лезть со "своим уставом" было неудобно, да и не так самогонка была плоха, чтобы обижать из-за этой малости хлебосольную хозяйку.
Как всегда, после определенного момента опьянения, за столом начинаются душевные разговоры. Сначала, как водится, "про любовь", - это интересовало мою ископаемую подружку, - потом "за жизнь", что интересовало меня.
- Как же так, - удивлялся я, - вы ничего не слышали о том, что происходит в стране? Здесь, что, совсем людей не бывает?
- Так нам, какой резон говорить о тех, кто у вас там правит! возмущалась моей бестолковостью хозяйка. - К нам не лезут, так и ладно. Кои веки в тишине и спокое живу. Ни попов, ни чиновников.
- А если власть изменится, и опять начнут что-нибудь отбирать?
- Вот тогда, и узнаем, - не без юмора сказала Марфа Оковна. - Тогда или бежи, или лижи. Гость, он пришел, - продолжила она, - его накормить, напоить надо. Разговором хорошим потешить. Вспомнить, что было. Опять же, об урожае, здоровье...
Я как-то прочитал в чеховской "Степи", что русские живут не настоящим, а прошлым. И с большим удовольствием говорят об экзотических (тогда) галошах, чем о прозаических лаптях. Марфа Оковна никак не хотела отходить от простой реальности. Мне же хотелось разговорить ее о прожитом.
Мы так мало знаем о жизни предков, не о войнах и смутах, а о быте, традициях, их ментальности. Уходят поколения, и с ними исчезают целые пласты культуры. Потом мы от большого ума начинаем реконструировать историю, основывая суждения на скудных, случайных материалах, и получается это, думаю, не лучше чем в псевдоисторических голливудских фильмах.
... Марфа Оковна никак не могла взять в толк, чего я, собственно, от нее хочу. А я не мог сформулировать свой интерес. Поэтому разговор у нас шел непоследовательный. Мы перескакивали с одного на другое, и каждый старался направить беседу в определенное русло. Как непроста моя хозяйка, я уже убедился и больше напирал на водку, а не на хитрость.
Самая неприятная для нее тема разговора была о ее народе и предках. Кое-что сказав, она никак не хотела утолить до конца мое любопытство.
Пришлось мне по отдельным замечаниям, обмолвкам составлять общее представление об этих уникальных по долголетию людях. Сколько в моей реконструкции фактов, сколько домысла, я до сих пор твердо сказать не могу. Кое-что из предположений и догадок подтверждается, кое-что нет.
На уровне гипотезы можно предположить, что кроме нас, обычных людей, существуют параллельные и побочные ветви человеческой популяции.
В процессе эволюции между этими видами шла постоянная вражда и соперничество, пока более жизнеспособная и многочисленная ветвь не задавила слабые. Отчего это произошло, что на самом деле представляли собой побежденные виды, мы вряд ли когда-нибудь узнаем.
Не считая сомнительных свидетельств о снежных людях, пришельцах, всяких барабашках, единственным источником информации о них является устное народное творчество.
Стоит обратить внимание на то, как похожи сказки и легенды разных народов, сколько общих у них персонажей. Если рассматривать былины, легенды, сказки не как досужий вымысел, а как отражение каких-то существовавших реальностей, то можно прийти к весьма интересным закономерностям.
Взять хотя бы такого же русского богатыря Святогора. Несмотря на его мощь и непобедимость, ему посвящена, кажется, только одна былина, и то, где он сталкивается с Ильей Муромцем. Можно ли предположить, что он не столь популярен, как Илья, потому что, в отличие от более слабого Муромца, он не человек? Думаю, что можно. Фабула этой былины в том, что, столкнувшись со "старым казаком", он отдает ему часть силы, а сам добровольно ложится в гроб, так как его не может носить земля.
Что произошло на самом деле? Ему не хватало тепла и пищи или, того проще, сказители поспешили отделаться от гиганта, как реального конкурента человеческого богатыря? Кстати, если речь пошла о богатырях, можно попытаться "рассортировать" их по видам. Наиболее малочисленную группу составляют гиганты, за ними следуют "амбалы", вроде Идолища Поганого и Калики Перехожего, за ними зверочеловеки, такие как Соловей-Разбойник или Змей Горыныч, и венчают все их победители, богатыри земли русской. Эти последние имеют родословные, биографии, известно, где и когда они жили.
Добрыня Никитич, например, родной дядя князя Владимира, а Илья Муромец - сын крестьянина Ивана Тимофеевича из села Карачарова. Скорее всего, этих людей отличала редкая физическая сила, мужество, героизм и светлый разум, - качества, позволившие им на тысячелетие задержаться в памяти народа.
Вспомним теперь многочисленные сказки о водяных, русалках, кикиморах. У каких народов их нет, и кто из людей, заслуживающих доверия, то есть известных, их видел в обозримом прошлом? А сколько достали, в обжитых местах не осушенных болот и не отравленных отходами рек? Похоже на то, что мы просто выжили с насиженных мест или потравили этих представителей малочисленных ветвей человечества. Может быть, только где-нибудь в глухомани отдельные виды еще существуют, умело скрываясь от посторонних глаз. Клятвенные рассказы о виденных "нечистых" я нередко слышал от армейских сослуживцев из медвежьих углов.
Также большой интерес у меня вызвали черти. В Священном Писании, насколько я помню, они не упоминаются. Там есть демоны, но это, видимо, что-то другое, нежели уютные домашние черти. Не являются они и дохристианскими мифологическими персонажами. Между тем, черти весьма популярны в фольклоре. Причем черти не представители могущественных сил зла, а всего лишь мелкая пакость, не способная всерьез навредить людям. Их удел зловредные шкоды. Тогда возникает вопрос, кто они и откуда, что это за неудобные соседи были у наших предков? Сплошные вопросы без ответов...