Я с удивлением понял, что скоро вообще перестану чему-нибудь удивляться.
- Марфа Оковна, а люди про ваши способности когда-нибудь догадывались?
- Ты, что, окстись, да меня бы как ведьму в избе спалили. Это тебе знать можно, человек ты пришлый и выбранный... Про тебя, одним словом, указ был...
- Чей указ? - опять обескуражился я.
- Указ, он не чей, - терпеливо разъяснила хозяйка,. - Указ - он указ.
- Голос что ли? - опять я пристал с разъяснениями.
- Может, и голос, - согласилась Марфа Оковна. - Во сне пришел и сказал. А как и что, не ведаю, видать, заспала. Потом по книге проверила и там тож...
- Где проверили? В тех книгах? - Я посмотрел в сторону ее фолиантов.
Она неохотно кивнула.
- А мне можно почитать?
- Я тебе уже говорила, что нельзя, - сердито ответила она.
- Да вы вслух почитайте, а я послушаю. Так-то, поди, можно. Я в сторонке посижу, и глядеть на вас не буду.
Хозяйка надолго задумалась, видимо, осмысливая мои резоны. Потом обречено махнула рукой, встала и перенесла одну из книг на стол.
Я демонстративно пересел в дальний угол и даже отвернулся от нее. Довольно долго были слышны только горестные вздохи и шуршание перелистываемых страниц. Наконец она, видимо, добралась до нужной и начала по слогам произносить непонятные слова. Я вслушивался, пытаясь хотя бы догадаться, на каком языке она говорит. Часть слов была явно славянского происхождения, некоторые напоминали латинские. Об остальных, гортанно-восточных, я не мог ничего даже предположить. Похоже, зря я нервировал добрую женщину.
- Это какой язык? - не утерпел я.
- Книжный, - удивленно ответила она.
- А как все это переводится?
- Что переводится?
- По-русски как будет то, что вы читали?
Похоже было, что мы говорим на разных языках, или о разных вещах. Марфа Оковна смотрела на меня, не понимая.
- Этого мне не ведомо.
- Вы же сказали, что в книге написано, что я должен прийти к вам?
- Ну, написано.
- Так вы можете сказать, что там написано?
- Могу. Говорится, что ты придешь. Что же еще?
- Ладно, проехали. Что там еще говорится, кроме того, что я должен вылечить вас?
- Сам же все знаешь, зачем спрашиваешь.
- А чего я не знаю, что я еще должен сделать?
- Помочь.
- Чем помочь? - начал злиться я.
- Так я же тебе читала, ты сам слышал.
- Слышал, но не понял. Вы можете объяснить мне простыми словами?
- Пойти за реку и привести человека.
Кажется, Марфа Оковна устала от моей тупости не меньше, чем я от ее.
- Какого человека? - нарочито спокойным голосом поинтересовался я.
- Этого мне не ведомо, - опять невинно ответила хозяйка, глядя на меня то ли с насмешкой, то ли действительно недоумевая, чего я, собственно, добиваюсь. Я взял себя в руки, и устало спросил:
- Значит, я должен пойти за реку и привести сюда первого встречного человека?
- Может, и первого, да не любого.
- А какого?
- Суженного.
- Вот! - обрадовался я столь быстрому продвижению разговора. - А как я узнаю что он "суженный", и кому он сужен?
- Мне, - потупив взор, смущенно ответила женщина.
- Понятно, - я начал понемногу въезжать в суть проблемы. - Я должен пойти за реку и найти вам жениха. Правильно?
Она кивнула.
- Значит, вы мне расскажете, кто он таков, какой из себя и где его найти?
Женщина отрицательно покачала головой. Похоже, мы опять начинали буксовать на месте. - Так как же я узнаю, где его искать?
- Ворон прилетит к завтрему... может, скажет.
- А медведь? Медведь не знает?
- Медведь в эти дела не мешается. Помочь может, если нужда будет и попрошу. Вот ворон тот скажет, я наказала.
Разговор наш надолго прервался. У истоков непробиваемой тупости, которую вдруг продемонстрировала Марфа Оковна, женщина о-очень не простая, могла стоять одна причина: нежелание говорить и объясняться. Это самый легкий способ отвязаться от докучного любопытства. Таким нехитрым приемом в нашей стране народ испокон века защищается от чиновников и власти.
Я не был властью, так что причина, по которой хозяйка меня морочила, могла быть одна: меня хотели использовать втемную. Это мне, ясное дело, не очень понравилось. С другой стороны, если всерьез поверить во все чудеса, свидетелем которых я стал, можно, как говорится, не отходя от кассы, стать из "примитивного материалиста" "придурочным мистиком"...
Подумать мне было о чем. В том, как я попал сюда, безропотно остался, занимаюсь проблемами совершенно чужой мне женщины, торчу в Богом забытой дыре, была вроде бы моя добрая воля. Никто меня ни к чему не принуждал.
Мало того, находиться здесь мне почему-то интересно и даже комфортно. Я практически не вспоминаю Ладу, меня не волнуют мои московские дела и обязательства, а интересуют старинные книги, говорящие лоси и какие-то побочные ветви рода человеческого, до которых, мне, собственно, нет никакого дела.
Как и многих людей, меня занимают вопросы жизни и смерти, космоса, истории, любви, мира, войны, политики.
Однако, как большинство, я живу мелкими заботами сегодняшнего дня, добыванием хлеба насущного и к глобальным проблемам отношусь с интересом в основном в часы досуга, под хорошую стопку водки в приятной компании. У меня есть сложившееся представление о мировом порядке, однако хватает ума не считать себя "истиной в последней инстанции". Я никогда не верил в сверхъестественные силы и считал ненормальными или шарлатанами людей, утверждавших, что они с этими силами сталкивались, или могут ими управлять.
Причиной моего скептицизма был нулевой опыт в этой области. Никогда ничего необычного ни со мной, ни с близкими не случалось.
Теперь, вдруг столкнувшись с совершенно необъяснимыми фактами, я, тем не менее, решил не спешить менять привычную точку зрения на диаметрально противоположную. Если я, со своими крошечными знаниями, не могу объяснить какие-то явления, то не стоит сразу объявлять их сверхъестественными. Вполне возможно, что они очень даже естественные. Просто мне пока недоступно понимание их механизма.
- Хорошо, - сказал я хозяйке, - подождем вашего ворона.
Глава пятая
На следующий день многое, если не все, решилось, правда, без моего активного участия. Проснулся я поздно, с сильной головной болью и совсем не выспавшимся. Говорят, такое состояние бывает после употребления сильного снотворного. Хозяйки в усадьбе не было. Я поискал ее на подворье, не нашел и отправился купаться. Вернулась она только к обеду. Ничего не объяснила и сразу приступила к инструктажу.