Воспользовавшись зимним затишьем, я начал составлять наставление по оказанию помощи раненым на боле боя. Пришлось над этим наставлением думать и думать. Все-таки это был шестнадцатый век, и боевые действия велись совсем не так, как через четыреста лет. Поэтому наставления я писал для помощи в основном только раненым легкой и средней тяжести. Тяжелораненым, если это конечно был не князь, высокородный боярин, оказывать помощь на поле боя не предполагалось. Я конечно добросовестно вспоминал, все чему меня когда-то учили на военно-полевой хирургии и понимал, что почти все что там пишется в нынешних условиях не выполнимо. И мои мысли пошли по пути создания отдельного подразделения, именно для оказания помощи, тем раненым, которых после боя смогут привезти их товарищи, ли которые сами смогут туда добраться на своих ногах. А в этом подразделении, где будет работать несколько лекарей, уже можно будет организовывать, что-то вроде сортировочной площадки, и потом кому шить раны, кому оказывать другую помощь накладывать гипс или просто лубки. И готовить к отправке в тыл, если такой будет существовать.
Но так, как, в этих войнах большая часть потерь падала на различные инфекционные заболевания, то в наставлении я постарался тщательно прописать именно действия направленные на предупреждение подобных заболеваний. Дизентерия, сыпной тиф, брюшной тиф все это косило людей не хуже пулемета. Уже не говоря про холеру и оспу и прочие прелести этой жизни. Я иногда задумывался, глядя на строчки своего труда, как часто в свое время слышал нападки на медиков, медицину вообще, и поражался какая у человечества короткая память, ведь благодаря медицине инфекционные заболевания, по-крайней мере перестали быть бичом божьим.
Но для этого нужно было каким-то образом преобразовать всю систему питания сложившуюся в настоящее время, когда, каждое подразделение питалось отдельно, и готовило для себя то, что несло с собой. Про водоснабжение вообще ничего не говорилось, пили воду, где можно было ее взять.
И тут я вспомнил про походные кухни, конечно, я не собирался такими кухнями оснащать всю армию, но иметь эти кухни, а с ними возможность иметь горячую воду и пропаривать вшивую одежду это была возможность, который нельзя было пренебречь. Осталось всего ничего, вспомнить устройство такой кухни.
Исчиркав пару листов драгоценной бумаги, я пошел к Кузьме, что бы он на основании моих рисунков сделал макет такой кухни на два бака, чтобы одном можно было просто греть воду, а в другом варить пищу.
Я планировал, по окончанию моего труда и макетов, все это показать царю, потому, что в отличие от многих других, теперь для меня это было гораздо проще.
Вообще то планов на весну у меня было громадье.
Самое главное у меня, наконец, все мои мастерские перейдут в вотчины. Где уже практически подготовлена для этого база. Там же у меня планировались нормальные посадки лекарственных трав, а не тот жалкий огородик два на два аршина, который был у меня в московской усадьбе.
А недавний случай дал мне возможность на пару веков раньше ввести в культуру в России еще одно растение. Проезжая по торгу в поисках лучшего льняного масла, я обратил внимания на синего от холода горбоносого торговца, у которого также стояли на прилавке горшочки с маслом. Понюхав один из них, я почувствовал знакомый запах.
– Да это же касторка! Вот это удача.
Кое как, пообщавшись с персом, не знаю, каким образом добравшегося до Москвы, я купил у него это масло, и, кроме того, он нашел для меня несколько семян клещевины. По его виду я понял, что он уверен, что клещевина у нас не вызреет. Я кстати тоже не был уверен, но попытка не пытка и если удача улыбнется то, у меня будет, отличное слабительное и плюс основа для некоторых мазей.
И самое главное для начала работ в вотчине у меня уже были подготовленные люди, которые уже без моей помощи могли продолжать работу. Я уже давно понял, что все сразу у меня не получиться по любому. Но если у меня будут молодые толковые помощники, которые будут знать, что-то, про что я им объясняю, действительно существует, то они это сделают. С самого начала, я в основном думал, об использовании моих новшеств в медицине, но получалось так, что очень много того, получалось в итоге шло не только в медицину.
А впереди у меня было еще мыловарение, ну куда же медик, без чистых рук, так, что я уже пытался вспомнить, что нужно для изготовления мыла, хотя бы самого элементарного.
Теперь у меня было два собеседника, с которыми я мог обсуждать свои планы по введению лекарей в войска это все тот же Хворостинин и почти мой тесть Никита Васильевич Лопухин, он, будучи стрелецким головой, живо интересовался этим вопросом и иногда давал совершенно неожиданные советы в тему. Он кстати очень увлекся идеей кухни на телеге, но сразу спросил:
– А сколько она будет весить, увезет ли ее одна лошадь, не развалиться ли все это сооружение, – хотя признал, что толк от такой кухни может быть, в войсках стрелецких и у рейтар.
– А вот в ополчение, там делать нечего, ничего с ними не получиться, – убежденно выразил он своем мнение. – Там бояре поместные друг другу в бороды вцепятся, а в общее ничего не отдадут.
Я пояснил, что если вся это конструкция будет сделана, как надо, то не развалится, а увезут ее две лошади, и экономия дров будет очень приличная, по сравнению с несколькими кострами, бессмысленно сжигающими топливо. Короче оба воеводы сообщили мне, что я могу делать две таких кухни для них, работу оплатит казна. И весной уже будет возможность испытать в деле мое изобретение.
– А вот для своих дел, – добавил Николай Васильевич, – строй ты Аникитович, все на свои, и потом доказывай государю такие расходы.
Зима по-прежнему шла неторопливо. К царю я регулярно ездил в определенные дни внимательно его смотрел. Но пока, все было неплохо. После прекращения приема препаратов, назначенных ему Бомелиусом, его состояние заметно улучшилось, как, я уже говорил, он стал значительно спокойнее и его вспышки необузданной ярости практически прекратились.
Теперь он часто собирал воевод и деятельно обсуждал военные планы на следующий год. Не знаю их сути, но мой отец Дмитрий Иванович в свои редкие беседы со мной был полон энтузиазма.
– Давно, – он говорил, – не видел я, Иоанна Васильевича в такой решимости с Ливонией закончить.
Мне надо было по моим вотчинам и доходам выставлять приличное войско. Поэтому я решил не скупиться и просто нанял боярских детей, вооружил их за свой счет. Иоанн Васильевич мне лично запретил самому возглавить моих холопов и воинов.
– Нечего тебе самому в бой идти. Не так много в моей державе лекарей таких. Вот, когда будет их множество, то и сам можешь удаль свою молодецкую испытать. Ивашка Брянцев мне рассказал, как ты сабелькой машешь.
Я воспользовался случаем и попросил царя подумать о возможности сделать царскую школу лекарей. И что тогда можно будет и через пару тройку лет забыть о приглашении иностранцев.
Которые, как я добавил:
– Кроме, как кровь пускать, да клизмы ставить ничего другого и не делают, и делать не умеют.
Иоанн Васильевич, как я понимаю, уже имел сведения о моих воспитанниках, и даже не передавая этот вопрос на обсуждение в думе, приказал мне готовить обоснования и расчеты по такой лекарской школе.