…Марфа Оковна никак не могла взять в толк, чего я, собственно, от нее хочу. А я не мог сформулировать свой интерес. Поэтому разговор у нас шел непоследовательный. Мы перескакивали с одного на другое, и каждый старался направить беседу в определенное русло. Как непроста моя хозяйка, я уже убедился и больше напирал на водку, а не на хитрость.
Самая неприятная для нее тема разговора была о ее народе и предках. Кое-что сказав, она никак не хотела утолить до конца мое любопытство.
Пришлось мне по отдельным замечаниям, обмолвкам составлять общее представление об этих уникальных по долголетию людях. Сколько в моей реконструкции фактов, сколько домысла, я до сих пор твердо сказать не могу. Кое-что из предположений и догадок подтверждается, кое-что нет.
На уровне гипотезы можно предположить, что кроме нас, обычных людей, существуют параллельные и побочные ветви человеческой популяции.
В процессе эволюции между этими видами шла постоянная вражда и соперничество, пока более жизнеспособная и многочисленная ветвь не задавила слабые. Отчего это произошло, что на самом деле представляли собой побежденные виды, мы вряд ли когда-нибудь узнаем.
Не считая сомнительных свидетельств о снежных людях, пришельцах, всяких барабашках, единственным источником информации о них является устное народное творчество.
Стоит обратить внимание на то, как похожи сказки и легенды разных народов, сколько общих у них персонажей. Если рассматривать былины, легенды, сказки не как досужий вымысел, а как отражение каких-то существовавших реальностей, то можно прийти к весьма интересным закономерностям.
Взять хотя бы такого же русского богатыря Святогора. Несмотря на его мощь и непобедимость, ему посвящена, кажется, только одна былина, и то, где он сталкивается с Ильей Муромцем. Можно ли предположить, что он не столь популярен, как Илья, потому что, в отличие от более слабого Муромца, он не человек? Думаю, что можно. Фабула этой былины в том, что, столкнувшись со «старым казаком», он отдает ему часть силы, а сам добровольно ложится в гроб, так как его не может носить земля.
Что произошло на самом деле? Ему не хватало тепла и пищи или, того проще, сказители поспешили отделаться от гиганта, как реального конкурента человеческого богатыря? Кстати, если речь пошла о богатырях, можно попытаться «рассортировать» их по видам. Наиболее малочисленную группу составляют гиганты, за ними следуют «амбалы», вроде Идолища Поганого и Калики Перехожего, за ними зверочеловеки, такие как Соловей-Разбойник или Змей Горыныч, и венчают все их победители, богатыри земли русской. Эти последние имеют родословные, биографии, известно, где и когда они жили.
Добрыня Никитич, например, родной дядя князя Владимира, а Илья Муромец — сын крестьянина Ивана Тимофеевича из села Карачарова. Скорее всего, этих людей отличала редкая физическая сила, мужество, героизм и светлый разум, — качества, позволившие им на тысячелетие задержаться в памяти народа.
Вспомним теперь многочисленные сказки о водяных, русалках, кикиморах. У каких народов их нет, и кто из людей, заслуживающих доверия, то есть известных, их видел в обозримом прошлом? А сколько достали, в обжитых местах не осушенных болот и не отравленных отходами рек? Похоже на то, что мы просто выжили с насиженных мест или потравили этих представителей малочисленных ветвей человечества. Может быть, только где-нибудь в глухомани отдельные виды еще существуют, умело скрываясь от посторонних глаз. Клятвенные рассказы о виденных «нечистых» я нередко слышал от армейских сослуживцев из медвежьих углов.
Также большой интерес у меня вызвали черти. В Священном Писании, насколько я помню, они не упоминаются. Там есть демоны, но это, видимо, что-то другое, нежели уютные домашние черти. Не являются они и дохристианскими мифологическими персонажами. Между тем, черти весьма популярны в фольклоре. Причем черти не представители могущественных сил зла, а всего лишь мелкая пакость, не способная всерьез навредить людям. Их удел — зловредные шкоды. Тогда возникает вопрос, кто они и откуда, что это за неудобные соседи были у наших предков? Сплошные вопросы без ответов…
Стоит только напрячь память, и столько нечисти вспомнишь, не к ночи будь помянута!.. Давайте без всякой мистики, попробуем определить, кто есть кто в этом длинном списке «нежити», взяв несколько видов для примера. Оборотень — человек, умеющий менять облик, превращаясь по своему желанию даже в животных. Ведьмы — женщины, способные без технических приспособлений перемещаться в пространстве. Ну, а любимый народом Кощей Бессмертный, или как его зовут на Украине «Чахлик Невмиручий», — родной дедушка Марфы Оковны, долгожитель.
Кстати, оказалось, что она отлично разбирается в сказочных персонажах, в отличие от исторических, что навело меня на кое-какие подозрения…
…К концу ужина мое грубое мужское естество начало брать верх над деликатным женским. Я сидел вполне трезвым, а Марфа Оковна начала давать сбои. Темы, от которых она упорно уводила разговор, перестали казаться ей такими уж неприемлемыми. Я воспользовался моментом и коварно начал выпытывать у хозяйки, кем ей приходится легендарный герой Идолище Поганое.
— Ишь, чего удумал, — обижено ответила она, — да у нас в роду отродясь таких тупых обжор не было. Ты нам еще припиши Свистуна-Разбойника…
— Это вы о Соловье, что ли? — невинным голосом, спросил я.
— Скотина он безмозглая, а не соловей. Людоед поганый.
— А правда ли, Марфа Оковна, что русалки все как одна красавицы? — продолжал я провоцировать женщину.
— Уж точно, красавицы, — засмеялась она, — рожи распухшие, волоса спутанные и в тине, а голоса, как у лягух. Ты, сударь, поменьше слушай, что люди болтают. Что плетут, сами не знают. У страха глаза велики, померещится что, вот и начнут придумывать. Сама слыхала, на русалок наговор идет, что они людей топиться зазывают. Это все брехня.
— А правда, что черти боятся ладана?
— Правда. Боятся. Они всего боятся. А пуще всего огня и дыма. Их легче всего кадилом вычадить. У них от жара кожа спекается и трескается.
— Как же в аду они грешников в котлах варят?
— В аду не бывала. Что там делается, не знаю, только думаю, все это сказки.
Я кажется, выбрал правильный тон разговора, спрашивая о конкретных сказочных персонажах, как о реальных существах. В этом хозяйка не чувствовала посягательства на свои тайны.
— Правду говорят, что Царевна Лягушка красавицей была? — продолжил я допрос с пристрастием.
— Не знаю, она в старину жила… Может, и была красавицей, только навряд. Зачем бы ей лягухой прикидываться, чтобы парня прельстить? Водила его за нос, глаза запыливала…
— Она из чьих была? — невинно поинтересовался я.
— Думаю из ведьм, они большие мастерицы глаза отводить, да морочить.
— А как глаза отводят? — я попытался перевести разговор на новую, еще более интересную тему.
— Я тебе, сударь Алеша, того объяснить словами не могу. Отводят, чтобы одно другим представить. Помнишь, я тебе давеча про родителей говорила, что их в Сибирь угнали, а я комбеду глаза отвела и осталась своего Ванюшу ждать?
— Помню.
— Так вот и отводят.
— Как так?
— Вот, к примеру, — смилостивилась Марфа Оковна — ты меня рассмотрел? Сколько мне годов дашь?
— По фигуре лет сорок, сорок пять, по лицу чуть больше.
Марфа Оковна хитро прищурилась, а потом прикрыла веки.
— На меня смотри, глаз не отводи, больше показывать не буду. Тяжко мне это.
Я уставился на нее в упор. Лицо ее прямо на глазах начало стареть. Сначала его избороздили морщины, потом ввалились глаза, запали в беззубый рот губы, поредели и повисли космами волосы. Передо мной сидела старая, безобразная ведьма.
— А теперь назад смотри, — прошамкала беззубым ртом старуха. Лицо и фигура начали меняться со скоростью мультипликации. Через полминуты передо мной сидела прелестная девчушка лет шестнадцати и застенчиво улыбалась.
— Это вы менялись, или мне так кажется? — промямлил я. Что-то мне стало не по себе. Девушка прыснула в кулачок.