- Баронесса Анита Брасси ло Вадикано Правено-Заровино, графиня ле Изолвинья со свитой.
- А-а-а-а... Э-э-э... - растерялся хозяин. Дворяне сюда редко заглядывали, разве только для того чтоб поскандалить и подебоширить, и от таких визитов ничего хорошего ждать не приходилось. А тут столь знатная особа. Утешало то, что её привёл старый знакомый хозяина, почтенный торговец Умар Харасин. Хотя... Его могли заставить это сделать. А баронесса, у которой было две гриссы, вежливо кивнула:
- Почтенный Ирам, не беспокойтесь. Мы не доставим вам неприятностей, если конечно нас не будут задирать. Но обещаю, что и в этом случае громить вашу гостиницу не будем -- тихонько зарежем обидчиков.
- А если это будут не простолюдины, а дворяне? - с некоторым страхом спросил хозяин гостиницы, ведь не то что за убийство, только за оскорбление дворянина полагалась смерть!
- А какая разница? Или вы думаете, что если это будут дворяне, то я попрошу помощи у вас? Я могу сделать это сама, - ответила Анита, пожав плечами. Ирам посмотрел на баронессу, конечно, резать будет не она сама, а прикажет своей охране. Хозяин гостиницы перевёл взгляд на невозмутимых дружинников баронессы и поёжился -- эти точно, не задумываясь, выполнят любой приказ своей госпожи. От таких гостей лучше всего побыстрее избавиться, вот только как это сделать? А Умар Харасин спросил:
- Почтенный Ирам, торговый зал свободен? Хотя о чём я спрашиваю, судя по тому, как мало у вас посетителей, ещё никто из торговцев не вернулся.
- Свободен, плату за аренду торгового места вы знаете... - начал хозяин гостиницы, Харасин, не дослушав, быстро произнёс:
- Мы арендуем весь зал, плату готовы внести вперёд.
Анита поняла, что это не только гостинца, а ещё что-то вроде биржи. Видно, торговцы здесь не только останавливались, но и продавали свой товар. А хозяин, которого заинтересовало, что же собрался продавать Харасин, что готов арендовать весь торговый зал, вопросительно посмотрел на торговца, тот понял и, ещё раз поклонившись Аните, пояснил:
- Не я буду торговать, госпожа баронесса изволят продать...
- Борх, - коротко бросила Анита. У Ирама полезли вверх брови, он раньше тоже торговал с народом буша и знал, что те так называют турункора - очень опасного и практически неуязвимого зверя! Обратило на себя внимание и то, что баронесса назвала этого зверя борхом. Это могла сделать только жительница тех далёких степей. И именно их жителей, Ирам только сейчас на это обратил внимание, напоминает баронесса и две её спутницы - маленькая и рослая девушки. Теперь поклонился и хозяин гостиницы, заверив баронессу, что с завтрашнего дня она может занимать торговый зал.
- Перекупщики меня не интересуют, - заявила баронесса и, показав хорошее знание рынка, пояснила: - Борха я продам лекарям и оружейникам, вот им и сообщите. Понятно, что борх у меня не целиком - он разделан для удобства транспортировки. У меня две шкуры и внутренние органы.
Сказав последние слова, Анита усмехнулась, уж очень двусмысленно получилось. Ирам снова поклонился, честно говоря, когда он услышал о турункоре, то и сам был не прочь что-нибудь купить для последующей перепродажи, но теперь решил только оповестить заинтересованных людей. Но на товар баронессы было интересно посмотреть, особенно на шкуры - в каком они виде, обычно их привозили, а это было очень редко, частями, так как целиком снять с турункора шкуру не удавалось никому. Внутренние органы Ирама тоже интересовали, хотя они и должны быть хорошо высушены, иначе просто испортятся в дороге. Но даже в таком виде они стоили не мало, хоть и потеряли при этом значительную часть своих полезных качеств, так утверждали лекари, но и при этом они имели чудодейственные свойства. А баронесса сказала такое, от чего у почтенного хозяина гостиницы перехватило дыхание и задрожали руки:
- Внутренние органы борха у меня свежие, так и объявите.
Ирам посмотрел на Харасина, тот чуть заметно кивнул, подтверждая правоту баронессы.
Валинья
Ученица знахарки чувствовала, что с Анитой творится что-то неладное. Возможно, события последних дней так повлияли на неё, а возможно, это началось раньше, просто маленькая ученица знахарки не обратила внимания, поглощённая открывшимися ей чудесами скального жилища, а потом и событиями, непосредственной участницей которых она стала.
Когда впереди показался большой город, Анита задрожала, Валинья с уверенностью могла сказать, что девушка близка к истерике. Но сделать Валинья ничего не успела, Гулана пересадила сестру к себе на колени и начала её утешать. Анита успокоилась, а вот Валинье стало горько. Она была ученицей знахарки, та пользовалась уважением у соплеменников, они даже испытывали некоторый страх перед ней, считая, что та не только травами лечит, но и волшебством. К знахарке испытывали уважение, но при этом старались лишний раз не показываться ей на глаза, как бы сторонились. Это отчуждение в полной мере затрагивало и Валинью. Её ещё не боялись и не уважали так, как Дырмаю, только сторонились. Такое можно было понять - знахарка не охотница и не хозяйка, вот её и чуждаются. Это было понятно, но очень обидно, ведь Валинья была молодая девушка, и ей тоже хотелось танцевать и участвовать в играх молодёжи, но её не звали. А Анита отнеслась к ученице знахарки как к подруге, а вслед за ней потянулась и Алита. Валинья привязалась к девушкам и, не раздумывая, пошла спасать Алиту вместе с её сестрой. А теперь, глядя на Гулану и Аниту, Валинье захотелось плакать. У неё самой никогда не будет семьи, да и не было. Знахарки выбирают себе помощниц, они же их сменщицы, только по известным им одним признакам (теперь Валинья знала по каким), забирая у матерей совсем маленьких девочек. Детский организм более гибкий, чем взрослый, ребёнок способнее к обучению и не только. Все те травы, ядовитые и не очень, настои которых пила Валинья, сделали её невосприимчивой к многим ядам, не только растительным - укусы всех ядовитых змей Валинья переносила безболезненно. Ну и различать любые травы и их свойства девушка могла не только по вкусу и запаху, а что называется на ощупь! Но всё это имело свою цену - у Валиньи никогда не будет детей, она никогда не сможет качать колыбель со своей дочуркой или сыночком, разве что кто-то попросит со своими понянчиться, но это вряд ли. Когда-нибудь, став знахаркой, Валинья выберет и себе ученицу, и мать безропотно отдаст свою дочь - племени нужна знахарка и колдунья.
Слёзы в глазах не дали юной знахарке заметить, как переглянулись Анита с Гуланой, только боль в руке заставила очнуться. Увидев кровь и такие же порезы на руках Гуланы и Аниты, Валинья сначала не поняла, но когда девушки, сложив руки, начали произносить слова обряда, с замиранием сердца присоединилась и совсем не возражала, когда Анита решила сделать сестрой и Вивилиану. По дороге к гостинице Валинья, вопреки обыкновению, не рассматривала окрестности - она пребывала под впечатлением свершившегося. Только в гостинице девушка смогла нормально воспринимать окружающее. Её очень заинтересовало, когда Анита сказала, что хочет продавать привезенное лекарям. Валинья уже знала, что так в Гардарье называются знахари, пообщаться с которыми девушке очень хотелось.
Баня здесь была шикарнее, чем в Заране. Здесь было две парилки: сухая и с паром. Тут были не только ванны, но и бассейн, куда можно было окунуться после парилки, что девушки и делали - сначала осторожно, а потом прыгали с визгом. Попарившись и помывшись, девушки опять в ассах вышли на публику, но немногих сидевших в зале, не сезон, предупредил Харасин, поэтому удивления никто не высказал. Когда Анита стала выбирать столик (из её дружинников никого не было, они уже поели и разошлись по предоставленным им комнатам, кроме двоих, сидящих в углу зала), к девушке подскочил хозяин и угодливо предложил: