Все прибывали или отправлялись домой, по делам, куда угодно. На то и есть вокзал. Железнодорожный вокзал. Центр всеобщего беспрерывного движения: туда и обратно, туда и обратно.
Вместе с народом, Антон вошел в здание вокзала, где было еще более людно. Гул стоял до самых высоченных потолков, украшенных гипсом и живописью. Гнусавый женский голос объявлял о прибытии поезда, указывая путь. Ребятня шумела возле игровых автоматов, а платный зал ожидания пустовал, впрочем, как и всегда. Тогда как люди стояли где угодно: на перроне, у дверей, киосков, передвижных закусочных или просто слонялись из угла в угол, стараясь скоротать неумолимое время.
Антон не стал задерживаться, а прошагал сквозь зал к выходу напротив, по ходу огибая людей, стараясь быть первым. На выходе его, как и многих других, поджидали булочницы, уличные торговки бутербродами с громким названием «Хот-Дог», которое они непрестанно выкрикивали, с надеждой подозвать хоть кого-то. Они прекрасно понимали о безнадежности своей затеи, но нужда зарабатывать деньги располагалась выше. Антону они напомнили голосующих, стоящих в потемках на холоде у трассы с единой мыслью: забраться в теплый салон автомобиля и скорее добраться домой. Ему показалось, что у продавщиц такие же глаза, полные безнадежности, усиливающейся от проходящих мимо людей. Вот и он пролетел стрелой, словно беспризорник, которых много слоняется среди вокзального люда, стремясь чего-то хапнуть, чтобы выжить.
Пройдя мимо касс, он быстро прошел к табло. Поезд на Одессу отправлялся через двадцать три минуты. Антон ринулся к подземному переходу, он боялся опоздать. Внезапно притормозил. Он даже не удосужился посмотреть на каком пути стоял электропоезд. Он снова пролез через толпу зевак, ожидающих свои поезда. На одном дыхании парень бросил взгляд на табло: первая платформа, путь тоже первый. Теперь отпадала необходимость спускаться в переход.
Развернувшись, Антон побежал к ближайшему пути. Окутанный туманом поезд был на месте, но готовился в путь в темноту. Люди лениво отдавали билеты полузамерзшей проводнице в коротеньком тулупчике, натянутом на хрупкие плечи. Она подгоняла их банальной фразой: «Проходите, на улице холодно!». Хотя, пускала не всех. Антон остановился перед ней, он не стал перебирать вагонами, этот находился прямо на его пути. Проводница обернулась и посмотрела на хорошо одетого молодого человека с неказистой черной сумкой. Сумка действительно не сочеталась с одеждой, купленной в дорогих магазинах города.
- Не подбросите по пути? - весело начал визитер. - Билет есть.
Антон протянул руку. Женщина приблизила руку к тускло светившему фонарику. В ней проводница разглядела крупную купюру.
- С Новым годом. - задорно произнес темноглазый красавец.
Женщина со смежным чувством спрятала деньги и отодвинулась, уступая Антону проход. Он зашел в вагон и за спиной услышал, как проводница посоветовала ему проходить дальше, в самый конец вагона. Антон сперва не понял почему, но как в самом начале длинного и узкого коридора он уперся в стоящего деда со свертками под мышками, а за ним увидел целую вереницу жаждущих уехать, хоть стоя, стало ясно, что вагон забит до отказа. Видно не только его одного подбрасывали добродушные проводницы.
Он с трудом стал пробиваться внутрь, в салоне как во дворе было темно, а блеклый, противно оранжевый свет не давал никакого толка. При свечах и то обычно светлее. Лица людей были неразличимы. Антон видел только фигуры, словно тени, без пола и возраста, и множество сумок и чемоданов. В коридоре стояли «зайцы». Похоже, их насчитывалось одинаковое количество с законными пассажирами. В вагоне витала некая дымка, давящая своей серостью и назойливостью. Разгоряченный от беготни Антон продвигался вглубь вагона, заглядывая в каждый плацкарт в надежде найти свободное место. Он слишком устал. Чем дальше он шел, тем меньше становилось свободного места хотя бы постоять. Удрученность не позволяла разогреться раздражительности. Хотя само тело закипало, и не только от быстрого кровообмена, но и от духоты, стоящей вместе с дымком в полностью набитом, как товарном вагоне с наглухо задраенными окнами. Воздух был тяжелым. Никто из персонала не догадался включить кондиционер, о существовании которого Антон не надеялся думать. Он всего лишь культурно просил его пропустить и в образовавшиеся щелки протискивал сперва сумку, а себя вслед за ней. Под самый конец ему повезло найти достаточно места, чтобы вольно стоять.