— Т-ты подумай, я ить и жениться могу! — Рябченко попытался обнять хозяйку, но она ловко увернулась от пьяного полицая. — Где еще такого мужика найдешь? И при должности…
— Идите, Егор Силыч, а то опять за мальчиком недосмотрите.
— Ну-ка, малец, стой! — Егор ухватил Вовку за ворот пальтишка и толкнул другой рукой дверь. — От меня, сопля, сбежать еще никому не удавалось!
— Теть Вера, спасибо вам за доброту, может, когда-нибудь свидимся еще. Прощевайте и не поминайте лихом!
— Давай топай! — Полицай дернул Вовку за воротник. — А ты, Верка, подумай, пока к тебе такой жоних подкатывает!
— Береги себя, сынок! — Женщина на прощание перекрестила мальчишку. — Береги…
— Спасибо, тетенька… Спасибо!
Когда они вышли на дорогу, Вовка поинтересовался:
— Дяденька, куды мы сейчас?
— Для начала в к-комендатуру зайдем, а после в интернат тебя определим…
— Мож, не надо в интернат? — вновь затянул свою «песню» Вовка. — Боязно мне…
— Заткнись, сопля! — Полицай вновь с силой дернул мальчишку за воротник, да так, что тот затрещал. — Не тебе меня учить… Училка не выросла!
Пока они шли, Вовка зыркал глазами по сторонам, прикидывая, как ему лучше сбежать от пошатывающегося конвоира. Вскоре по левую сторону дороги показался очередной разрушенный дом с поломанным забором. Пора, решил Вовка, с силой дергаясь всем телом. Ветхий воротник затрещал и оторвался. Мальчишка не устоял на ногах и упал, больно ударившись коленкой о ледяной надолб дороги. Полицай от неожиданности тоже поскользнулся и свалился в дорожную колею. Путилов на карачках дополз до дырки в заборе и шустрой рыбкой нырнул в пролом.
— Стой, утырок! — завопил Рябченко, потрясая зажатым в кулаке воротником. — Я тебя…
Дальше Вовка уже не слушал, он мчался к свободе сквозь запущенный огород разрушенного дома. Проскочив огород, он выскочил на параллельную дорогу. Но удача неожиданно отвернулась от него — на дороге стоял патруль. Вовка выскочил прямо к ним в руки. В этот раз сбежать ему не удалось. Через десять минут к патрулю присоединился и поддатый Егор.
— Что, уродец, добегался? — почти ласково спросил Рябченко, отвешивая Вовке тяжелую затрещину.
Мальчишка легко увернулся от первой зуботычины, направленной в лицо, но удар коленом в грудь от одного из полицаев патруля вышиб из легких весь воздух. Вовка, задыхаясь, упал на землю.
— На тебе еще, чтоб знал! — Озлобленный Рябченко пнул мальчишку ногой в голову.
Все вокруг померкло. Вовка потерял сознание.
— Тихо ты, Рябой, убьешь пацана! — остановил озверевшего Егора один из полицаев патруля.
— Да и хрен с ним! Меньше бегать будет, спортсмен хренов! — выругался Рябченко. — Два раза от меня свинчивал, козлина! О! Смотри, Жека, очухался… — Полицай присел перед Вовкой на корточки, и, ухватив мальчишку за волосы, спросил: — Не будешь больше бегать? А?
— Не буду, дяденька! — испуганно прошептал Вовка, а про себя подумал: «Держи карман шире! Не сейчас, так позже сбегу!»
Он с трудом поднялся на ноги — раскалывалась голова, каждый вдох болезненным уколом отдавался в ушибленных ребрах.
— Топай впереди! — распорядился Жека. — И смотри, не балуй больше! — предупредил он Вовку. — А то Рябой тебя, в натуре, забьет! Он у нас контуженный на всю башку!
— Не буду, дяденьки, не буду! — плаксиво запричитал мальчишка. — Только не бейте больше!
— Не боись, — ухмыльнулся Жека, — че мы, звери? Вот вздернуть на березе пару партизан — это да, это мы могем! А об такую соплю руки пачкать неохота. Рябой, ты куды его вел?
— В комендатуру к Георгичу. После в интернат определим…
— Ты бы, Рябой, щас к Георгичу бы не совался в таком виде, — посоветовал Рябченко Жека. — У тебя же два выговора…
— Да вы и сами датые, — обиделся Рябченко.
— Мы-то чуть-чуть, греемся, — парировал патрульный, — а вот ты в последнее время постоянно «на кочерге». Лучше нос в комендатуру не суй — себе дороже будет!
— Ладно, уговорил, — махнул рукой Рябченко. — Пацана только сдайте, не фиг ему по улицам бродить.
— Иди уж, сделаем! Давай, пацан, топай!
Комендатура — бывшее здание районного отдела милиции, находилась почти в самом центре поселка. Возле крыльца стоял, лениво потягивая цигарку, хмурый мужик в форме «Шума».[4]
— О! Георгич, а мы до тебе! — обрадованно произнес Жека.
— А вы где сейчас быть должны! — накинулся на патрульных Георгич. — Я вам чё сёдни приказал?
— Георгич, мы по делу! — обиженно засопел Жека. — Рябой мальца поймал. Бродягу. Вот мы его и притараканили…