— Кажется, ты ринулся меня спасать. Вот что я тебе скажу, — Дима даже привстал на цыпочки, чтобы сблизить их глаза. — Я сам могу позаботиться о своей безопасности. Это же из-за меня Лари Лестерсона теперь нет среди живых.
— Вот значит как? — улыбка появилась и на губах Питера, а вот Димина немного поникла.
Загорный хотел отстраниться, но гриффиндорец взял его подбородок, заставляя остаться стоять на цыпочках. Он наклонился и соединил их лбы, максимально сближая глаза. Дима аж приоткрыл рот от удивления.
— А вот, что тебе скажу Я. Ты тут не больше суток, а уже возомнил о себе неизвестно что. Да, тебя назначили старостой; да, ты владеешь магией, которой нас не учат; да, ты можешь общаться с огнедышащим драконом. НО! Ты не знаешь Хогвартса, ты не знаешь наших обычаев, и ты даже не представляешь, что тебя тут ждет!..
Дверь отворилась, но парни так и не сдвинулись с места. Профессор Лимпфон и Маклакенс замерли на пороге. До этого они вели какой-то разговор, но оба замолчали, увидев такую интересную картину. Дима и Питер одновременно глянули на вошедших и потом опять перевели глаза на друг друга. Загорный сбросил руку гриффиндорца со своего подбородка, а второй сделал шаг назад.
— Спасибо, профессор. Я сказал все, что хотел, — Питер прошел мимо Винса и скрылся в тени коридора.
— А теперь я бы хотел переговорить с Загорным. Можете идти, Маклакенс. Встретитесь с Загорным уже в вашей гостиной.
Винс посмотрел на своего друга и ушел только тогда, когда Дима слабо кивнул. Последний снова сел на диван, мечтая, чтобы этот первый учебный день, наконец, закончился. Однако его поразила просьба профессора Лимпфона, когда тот заговорил о слезах дракона и его чешуе…
========== Глава 5. Разный Гриффиндор ==========
Глава 5. Разный Гриффиндор
Неделя пролетела почти незаметно. Дима ходил на занятия, делал домашние задания, общался со своими сокурсниками. Конфликтов с гриффиндорцами больше не возникало, во всяком случае, не на глазах Загорного. Чуть ли не каждый день случалась какая-то подлость: со стороны Гриффиндора (не было явных доказательств, но вывод напрашивался) или со стороны Слизерина (свои провели со своим старостой разъяснительную беседу: «Почему так надо» и Дима закрывал глаза на слишком явные проделки). В результате он заработал репутацию справедливого старосты, который нес порядок, но мог и подыграть своим. Откровенно говоря, если бы Винс попросил его помочь отомстить за какой-то из приколов лично над ним, Дима бы не отказал. Его сильно возмущала такая вражда факультетов, но поделать он все равно ничего не мог. Пришлось принять, как есть.
За эту неделю Винс постарался посветить его во все тонкости хогвартской жизни, но постоянно оказывалось, что слизеринец что-то упускал — приходилось нагонять. Дима узнал про преподавателей и как к кому следует относиться, кого из учеников следует знать и с кем можно иметь дело. Загорный даже однажды посетил клуб дуэлей, но не принял в них участие. Побывав на поле для квиддича, он заявил про его маленькие размеры. «Драконам тут было бы сложно развернуться…» — на эту реплику Винс, нервно хихикая, сказал, что проверять этот довод не стоит.
Однако конец учебной недели окрасило весьма неприятное событие: Огоньку пора было возвращаться домой. Дима с недовольными возгласами повис на шее дракона и не хотел ее отпускать. Такое фривольное поведение до последнего шокировало Винса, который только и смог, что погладить огромного дракона по носу. Маклакенс присутствовал не при всех походах к большой ящерице, но все равно смог понять, насколько это существо дорого его другу. Винс понимал, что это только пока Дима рядом дракон подпускает его к себе, так что соваться в одиночку он не пытался. У него был какой-то благоговейный страх перед таким величественным существом и парень постарался перечитать как можно больше литературы про этих животных.
Загорного еще поразило, как быстро разнесся слух о его дружбе с огнедышащим драконом. В вечер после разговора с деканом Гриффиндора, который попросил достать ему слез дракона и его чешуи, при этом никому не говоря, Диму вызвал к себе и его собственный декан с той же просьбой. Такое совпадение не могло не показаться странным, и парень после пересмотрел все зелья, где в компонентах значились эти ингредиенты. Зелья были разные и на любой случай. Дима предположил, что Дроклов был просто запасливым и не хотел упустить шанс получить такие редкие ингредиенты, а Лимпфону они нужны были для какого-то зелья. Про первого парень так думал, так как еще после зелий он задержал его и расспрашивал: какие другие компоненты для зелий Загорный привез с собой. Про второго же просто не приходило больше никакого иного варианта.
И вот наступало воскресенье — Огонек вместе с Григорием Прокопьевичем отбыли в Тибидохс. Дима последний раз погладил нос дракона, и они взмыли ввысь. Парень хотел еще взлететь на своей метле, которую прихватил с собой, но сдержался. Когда огромное существо скрылось среди белых облаков, Винс хлопнул друга по плечу, напоминая, что у них еще дело. И двое слизеринцев направились на поле для квиддича, где скоро должен был начаться набор в команду их факультета.
Маклакенс выбрал себе место поудобней и предоставил Диме показать, на что тот способен. Члены команды еще не пришли, а люди уже собирались — как зеваки, так и желающие попасть в команду. Загорный предпочел не подниматься пока в небо и стоял, облокотившись на трибуну.
— Вижу, ты тоже решил попробоваться в команду, — вместо приветствия произнес приближающий к Диме Питерсон. — И на какое же место метишь?
После разговора в кабинете профессора по Защите они больше и словом не обмолвились. Хоть одно из занятий на день у них было вместе, но и там они даже взглядами почти не обменивалась. Диме рассказывали, что честь факультета надо держать, а одним из методов был пакостить Гриффиндору. Никто не помнил, когда началась эта вражда, и поэтому никто представления не имел, когда она может закончится. Слизеринцы говорили, что их противники к этому относятся так же, но Дима этому не верил. Точнее, он не верил тому, что четверокурсник Слизерина, например, может заколдовать тетрадь своего соседа по парте — гриффиндорца, — лишь по тому, что одного определили в Слизерин, а второй учится в Гриффиндоре. Для себя Дима решил, что не будет замечать вражды, если только его нарочно в нее не втянут.
И все же Питерсон у него вызывал какую-то слабую неприязнь. Этот гриффиндорец как раз подпадал под критерии тех людей, которые Загорному не нравились. Первое было то, что Питер был выше его. Дима не любил парней значительно выше себя (девушки не в счет). Вот Винс — совсем другое дело — лишь на немного выше его. Второе заключалось в том, что Дима не любил комплименты по поводу своей внешности. Питерсон, хоть и не говорил, так думает. А третье случилось в кабинете преподавателя. Гриффиндорец решил поставить его на место. Даже если с момента прибытия Димы в Хогвартс и прошло не больше суток, Питер разговаривал с ним и то меньше. Как может человек, с которым ты только встретился, знать твое место? Это было немыслимо. После Винс еще говорил: «Не странно, что вы не сошлись характерами: ты — староста Слизерина, а он — Гриффиндора. Питерсон, похоже, уже принял такую позицию. Прими ее и ты…». Дима еще раньше принял решение не замечать разделения на факультеты и поэтому старался воспринимать Питерсона как студента, который выполняет похожие функции в поддерживании порядка в школе. Но как-то не получалось…