— Деда Моня? — сонно пролепетала Риточка, — А давай царевич пустит бабу Ягу к себе на совсем-присовсем немножечко? Мне её жалко. Давай? Ты же самый добрый дедушка в мире.
— Ты ж моя лапушка, — немедленно растаял Моня и погладил внучку по плечику поверх одеяла, — Только ради тебя и не прямо сейчас. У дедушки засохло в горле. Он дико волнуется через эту жизненную сказку и должен глотнуть водички. Постой меня две секунды, я уже сижу обратно!
Моня вышел в кухню, взял из сушки стакан, налил себе воды из графина и залпом выпил. Потом снова наполнил стакан и стал неспешно отхлёбывать, кивая каким-то своим мыслям. Допив, он вернулся в спальню, присел на край кровати и предложил:
— Жизнь моя, только давай сразу договоримся отправить бабу Ягу обратно сразу после обеда, пока она добрая? Риточка? Фэйгеле? Заснула, дедушкина гордость…
И едва слышно прибавил, улыбаясь:
— … ещё до того, как испортить царевичу все настроение!
Старый Моня ещё раз осторожно поцеловал детскую ручку, поправил одеяло и тихонько вышел из спальни.
— Боже ж мой, сорок лет рабского труда и доброе сердечко одной маленькой девочки шобы из тебя таки начал получаться человек, — усмехнулась Бася, — Шо это ты вдруг подобрел? Я уже так и вижу — вот моя сестра сидит в твоём кресле и смотрит в твой телевизор.
— Страшно подумать, где в этом разе лежит твой муж, мэйделе, — буркнул старый Моня, усаживаясь в кресло перед телевизором, — И я таки имею маленький разговор к тебе за твою Цилю и её приличий..
— Та ты просто никак не забудешь, шо Циля называла тебя супник и таки было за шо! — немедленно перешла в наступление Бася.
— Мэйделе, зачем ты болтаешь ерундой? — возмутился Моня, — Ты же знаешь, шо я всегда был дико переборчивый за интимные шашни.
— Переборчивый — это таки да, — покачала головой Бася, — Перебирал бабелей, как буряк — даже шобы отказаться, долго, прилежно и со смаком щупал. И только я умела тебя задвинуть одним взглядом.
— Так, Бася, это потому шо до свадьбы у тебя был не взгляд, а полная чаша нахес, — согласился Моня, — А после свадьбы оказалось, шо это бездонный бюджет претензий длиной в целую жизнь текущего мужа.
— Интересно, шо же такого тогда было до свадьбы в твоём взгляде? — проворчала Бася, — Потому шо под этим взглядом хотелось стать граблями под твоими обоими ногами.
— В этом взгляде, мэйделе, сверкал вызов! — с достоинством ответил Моня.
— Причём срочный и дико неотложный, — кивнула Бася, — "Аз ох ен вэй, скорее позовите мою дорогую мамочку".
— Зачем тебе не стыдно за этих сказок, мэйделе? — всплеснул руками Моня, — Я шо — не делал, как знал? Я шо — не говорил, как думал?
— Так шо ты теперь стал вечно такой смелый за моей спиной, я тебя спрашиваю? Ходи до самой Цили и скажи самой Циле все, шо ты имеешь выговориться за саму Цилю! Почему я должна в каждом разе выслушивать этих твоих стой стрелять буду?
— Бася, не надо возбуждать меня за здесь, шобы выскочило через там, — Моня прищурил глаз, — Я и Циле таки выскажусь одноимённо, если она поимеет нахальство появиться в моем доме!
— Ну так иди репетируй говорить Циле твой речь и тут же скоренько ховаться под тахту, — радостно предложила мужу Бася, поднимаясь с тахты.
— Уже беру разбег! — хмыкнул тот и вдруг нахмурился, — Или ты шо-то имеешь мне сказать, шо я в гробу видел услышать?
— Ну, шобы нет — так да, я чуть не забыла тебя осчастливить. В Цилином доме затеяли капитальный ремонт и я пригласила сестру пожить пока у нас, — Бася сложила руки на груди и поглядела на Моню исподлобья, — Надеюсь, три месяца тебе хватит, шобы выдать Циле всё то, шо спит и видит вырваться вот уже сорок с гаком лет? Весь этот твой "таки Крыжополь должен быть разрушен". Чаю хочешь, феркакте царэвич?
И она направилась в кухню с видом Давида, хладнокровно проигнорировав душераздирающее "Ой-вэй, таки капец на холодец, шоб я вечно какал семочками!" новоявленного Голиафа.
ВЫЗОВ
— Але, доктор? — женский голос в трубке сочился трагизмом, — Это к вам беспокоит покойный супруг мадам Розы. Скажите, вы сегодня работаете пешком?