— Вот вторая заповедь: Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им.
- Или мы ни разу не договорились и вы не хочете доверенное лицо? Я понял, всё останется между нами. Но вы же понимаете, шо я не могу не посвящать во всё мою жену Сипфорелэ, потому шо в этом разе "между нами" очень быстро сократится до вас одного, а тогда зачем вам напрасно тратить слова на меня? Ради бога, лучше расскажите сразу Сипфорелэ.
— Так… Вот тебе третья заповедь: Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно.
— Хорошо. Я ещё сразу понял, шо в любом случае мне будет мало места и даже не будет кому пожаловаться, хотя вы и пошли мне навстречу в плане количества. Так шо? Раз вас охватила неземная щедрость, я наверное пойду к людям, как вы считаете? Не хочу вам мешать, зайду ещё как-нибудь гораздо попозже и вы снова запретите мне шо захотите в пределах разумного, потому шо я же вам полностью доверяю, как будто у меня есть выбор!
— Ну уж нет. Вот тебе четвёртая заповедь: Помни день субботний, чтобы святить его; шесть дней работай и делай в них всякие дела твои, а день седьмой — суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя.
— Ой-вэй, вы так добры, шо моё сердце может даже не выдержать такой дикой радости! Так я могу раз в неделю навещать мою другую жену, Фарбиселэ, и сказать Сипфорелэ, шо так положено и мне велели? Тем более, шо она всё равно эфиопка и ничего не смыслит в наших с вами делах. В смысле, Фарбиселэ, а не Сипфорелэ. Нет, вы не подумайте, шо у меня полная голова глупостей, то есть, глупостей в ней есть, но не в этом разе, потому шо тут речь за этих наших отпрысков, которые не то шо меня с вами — маму родную не хочут слушаться, а ищут тех самых глупостей, за которые вы чуть не подумали на меня. Я шо хочу сказать…
— Ты навёл меня на хорошую мысль. Вот тебе пятая заповедь: Почитай отца твоего и мать твою, чтобы тебе было хорошо и чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, даёт тебе.
— Не думайте даже беспокоиться, я всё передам. Но если вы хочете знать, то шо-то в районе мягкого места мне намекает, шо с мамой вы таки погорячились и мы все ещё будем не раз и очень сильно за это пожалеть! Так вы уже будьте так любезны и придумайте, как оградить бедных женщин от справедливого гнева этих цветов жизни, которые прыгают прямо с горшка нам на шею быстрее, чем та саранча, которой вы так любезно поделились с фараоном. Или вы понимаете, об чём я?
— Не убивай!
— В каком, интересно, смысле?
— Моисей, это заповедь! И, кажется, далеко не последняя…
— Шо же вы сразу не сказали? Я думал, шо вы просите за кого-то конкретно и уже весь извёлся. Вы же знаете, как я не люблю этих загадок. И потом, вы же не станете вести разговоров с этим засранцем Мернептахом на предмет моей якобы дружбы с милашками Иситнофретелэ и Бентанателэ? Потому шо тогда я бы сказал, шо вы таки нашли кого слушать, шо меня очень удивляет и даже огорчает, хотя вам таки виднее.
— Не прелюбодействуй!
— А? А! Это таки да очень хорошая рекомендация и вы знаете, с каким уважением я отношусь к вашим советам, но посудите сами — как еще отдохнуть бедному скитальцу, у которого на руках две жены, шестьсот тысяч голодных ртов и почти миллион единственно правильных собственных мнений?
— Моисей, это не рекомендация! Это тоже заповедь!
— Шо, опять? Шо ж все время ничего нельзя и куда это годится?! Таки пожалейте себя, вы ж уже не можете остановиться. Нет, если вы обратно настаиваете…
— Нет, ты не угомонишься, так? Получи восьмую заповедь: не кради!
— Ой-вэй… Я таки, на минуточку, не очень хорошо себе представляю, шо, интересно, мог наплести вам этот неблагодарный поц Рагуил, шоб он так мучился бессонницей, как я пальцем не тронул даже самого задрипанного барашка из его стада…
— Девятая заповедь: Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего!
— Мать моя женщина. Таки я теперь молчу, как рыба об лёд. Шо такое, послушайте сюда? Вам слово, вы в ответ десять! Ой… Я не это имел в виду, клянусь здоровьем, от которого вы совсем хочете не оставить камня на камне везде, кроме почек!
— Поздно! И десятая: Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни поля его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его, ничего, что у ближнего твоего!
— А зачем два раза? Или я плохо помню, шо вряд ли, или всё это вы нам уже запретили до того, как я стал рыбой.