Блуждаю по дворам, очевидно какие-то меряю шагами уже не единожды за сегодня. Не могу понять, куда забрела, да и не пытаюсь. Наркоманы заняты поисками закладок, пьяные парочки обнимаются по подворотням, маргинального вида компании орут и швыряются бутылками, периодически убегая за ближайшую помойку справить естественные потребности организма. Никому нет дела до меня, такой доступной сегодняшней ночью. Ныряю в подсвеченную арку и выхожу на улицу прямо к дверям какого-то бара.
Кнайпа призывно мигает вывеской — заходи, не бойся. Подмигиваю ей в ответ — чего мне бояться уже, сестричка! — толкаю дверь и окунаюсь в прокуренный воздух. Вязкий дым заполняет легкие едва ли не сразу, такой резкий и неожиданный переход от ночной прохлады к духоте помещения сшибает внезапным ударом. Смотрю сквозь туман — и вижу здешнюю публику за столиками и барной стойкой. Пьяный в дым, с всклокоченными волосами — один из них смотрит на меня в упор. Скольжу по нему взглядом и прохожу вглубь помещения, оставляю позади этого зрителя моего появления на сцене.
Бар — небольшой и полупустой, несмотря на позднее время. Мест свободных много, сажусь за один из столиков, никем незамеченная из официантов. Маска — всего лишь маска, она ничего не значит. Под ней пустота, никого нет — и это без труда считывается окружающими. Даже официанты не подходят ко мне, пустая оболочка не оставляет следа в атмосфере.
С жутким грохотом отодвигается соседний стул, и рядом со мной едва ли не падает поддатое тело. Несколько якобы остроумных слов вместо приветствия, сомнительный комплимент в мой адрес. Случайный свидетель моего появления в кнайпе подсаживается ко мне, все вполне ожидаемо. С видимым усилием фокусирует на мне взгляд осоловевших глаз. Я не прогоняю его, садись, раз уже здесь, не возвращаться же тебе через весь зал обратно, на твоих-то ногах, которые уже и не слушаются. Что-то сдвинулось, наконец, с мертвой точки. Застывшая пустота пришла в движение.
Kiedy ujrzałam go w knajpie «Pod Knotem»,
Zabiło serce radosnym łomotem...
Сам собой в голове начинает играть любимый мотив, заслушанный мною до дыр на старых пластинках. Не помню точно, сколько их там было у Стана, но та единственная, с записанной на ней песней, что звучит у меня в голове сейчас, занимает в памяти место особое. Песня та всегда била в самое сердце, и продолжает бить поныне, сколько бы времени ни прошло. Несчетное количество раз крутилась она под иглой граммофона в его сумрачной обители, и всякий раз попадала в меня без промаха. Любимый номер нашей с Рене программы кабаре, после недавней закулисной импровизации до сих пор синяк не сошел. Любимая песня из оригинального репертуара «Kabaret starszych panów», из всего того, что я у них слышала. Самое время пойти по ее сценарию, как раз случай донельзя подходящий. Увидела его в кнайпе, имени не знаю, названия заведения тоже. Вполне себе может оказаться, что название аутентичное, «Под фитилем». Вот только сердце не екает, сердце молчит. Уже существенная брешь, но мы сделаем вид, что ее не заметили.
Zabiło serce, a ciało zadrżało,
Wiedziało, że się stało to,
Co stać się miało...
То, что должно случиться, случится непременно. Сердце бьется, тело дрожит. Тут же прибегает официантка, убегает снова, возвращается через какое-то время с двумя бокалами выпивки. Я отдаю все управление полетом в руки пьяного пилота, имени которого не знаю и узнавать не собираюсь. Я камикадзе, летчица-смертница. Пересесть за вон тот, который с диванами — а что, неплохая идея. Сама возьму оба бокала, а ты иди займи место, пока нас не опередили.
A potem w noce zbryzgane gwiazdami,
Gdy moich pieszczot go znużył aksamit...
Смотрю наверх — лишь потолок, а звезды выше, скрытые от нас. Бархат моих ласк — уж точно не для тебя, сценарий хоть и безупречный, но кое-что мы из него все же выкинем. Сам делай, что нравится, а я подыграю.