- Как - заживо? - оторопел Итон.
- А вот так. В атмосфере Земли от обшивки шаттла отошла плитка термоизоляции, и раскалённые газы хлынули внутрь корпуса. Калугины и экипаж за секунды сгорели, спеклись вместе с металлом... Диана тогда училась в пансионе закрытого типа, где воспитывали будущих жён для богачей. Наверное, у неё в этом заведении крыша поехала: про пансионы эти ходили слухи, что тамошних воспитанниц надзирательницы держат в строгости. А как родители умерли, девчонка совсем умом тронулась... Не для Тота она и не для пользы растёт, а прозябает, как сорняк возле пшеницы. Без денег отца её из пансиона выставили в кратчайшие сроки. Иохим на себя опекунство оформил, только внучка ему совсем не помогает. Закрутился старик, скоро в могилу, с полями он давно не справляется, в то время как Диана муравьёв на Тоте от безделья считает... Конец ферме Калугиных, ничего хорошего из этого места не будет. Новые поселенцы с Земли прилетят, а приживутся ли здесь на спутнике? Кто знает...
***
Итон принял предложение деда и рано утром вместе со всеми отправился в поле. По пути грайвы Александра и Виктора повернули на другие участки, а младший внук остался с Симеоном наедине. Залитое солнечным багрянцем утро медленно разгоралось над тёмным полем. С каждой секундой всё резче очерчивались колосья и не успевшие скрыться за горизонтом хвосты облаков. Ночной ливень насытил воздух влагой, так что на лобовом стекле остановившихся грайвов скопилась россыпь рубиновых капелек конденсата.
- Как оно тебе? - спросил Симеон, после продолжительного молчания.
- Поле? - не понял Итон.
- Да... В этих полях - вся моя жизнь, и я такую жизнь ни на что не променяю. Если смог бы, прожил бы её заново, начиная с самых пакостных дней на планете. Согласился бы вновь жену потерять от болезней, которыми нас Земля наградила, через все испытания пройти, чтобы второй раз с тобой возле пшеничных полей постоять, как сейчас... но уже не придётся. Так что наслаждайся этим - единственным разом...
Дед помолчал, будто позволяя утреннему ветру сказать своё слово. Пшеница колыхнулась навстречу, и медная от предрассветного солнца волна пробежала по зрелым, отяжелевшим от влаги колосьям. Рассветало.
- Жизнь на Тоте простая и правильная, здесь мало соблазнов поступить плохо, - продолжил Симемион, вероятно, имея в виду отца Итона. - Но если человеку приходится поступить плохо, то пусть это будет во благо, не для личной наживы, а для общего дела. Спокойная совесть гораздо важнее собственной выгоды. В юности люди верят, что достигнут в будущем всех несбывшихся благ... А в мои годы чаще оглядываются на прошлое. Будущее у стариков маленькое, как огрызок от съеденной корки. Остаётся думать не о себе, а о наследниках. Кто примет дело твоё и как им распорядится? Достойны ли? Сдюжат ли? Продавят ли, как и я? Нет... не знаю. Кто-то рукой махнёт, скажет: "После меня хоть трава не расти. Пусть что хотят, то и делают". А я отвечу: "Хлеб не трава". Его нельзя отдавать в руки тех, кто бороться за свою жизнь не умеет. А как узнать, кто справится, а кто нет?..
Дед повернул к Итону затенённое шляпой лицо. Глаза оценивающе смотрели на парня.
- Вот ты - мой внук, - сказал Симеон. - А доверишь ли тебе землю, в которую столько труда было вложено? Что ты с ней сделаешь? Ты ведь больше по девочкам и по спорт-грайвам, а не по зерну... Каждый человек одним и тем же способом на свет появляется, да только у одних внутри жил течёт золото, а у других вода вместо крови.
Итон не стал отвечать. Всё, о чём говорил ему дед, было из другой, не земной жизни. Все дорогие Маэстро люди остались на далёкой планете, среди скоростей, ядовитого, но привычного воздуха и ежедневных забот, которые ждали его в будущем, а не смотрели из прошлого. Для Итона, Тот был местом, о котором вспоминала мать в тихие минуты покоя - местом прожитой жизни. Не его жизни, чужой. Он уедет отсюда...
- Молчишь? Думаешь: перетерплю бредни старого дурака, а судьба меня сама куда надо за руку выведет? Не бывает такого. Все ошибки совершаются оттого, что всем плевать на прожитые тобой годы, и мудрых советов никто слышать не хочет, а если и слышит, то понимает по-своему... Но послушай сейчас мой совет: спорт-грайвы к жизни людей не вытягивают. Запрягай машину покрепче. Сейчас покажу...
Дед спустился с дороги к полям, где среди янтарной пшеницы возвышался на полтора метра металлический столб с монитором. Постучав по экрану, Симеон вызвал меню с простыми обозначениями. Несколько лёгких нажатий, и система управления выдала мигающую надпись "ждите".
- Смотри, - велел Итону дед. - Смотри на горизонт, сейчас появятся.
Долго ждать не пришлось. Через каких-нибудь три минуты в свете зари показались огромные горы. Движимые невидимой силой, комбайны приближались со всех сторон, словно призванные на ритуал жрецы в рыжих мантиях. Скрипя металлической бронёй и издавая гул от скрытых внутри гравидвигателей, машины скользили по воздуху, не задевая колосьев, и отбрасывая длинные, широкие тени. Высота каждой машины равнялась пятнадцати метрам. Когда комбайны приблизились, Итон испытал невольный трепет от того, с какой лёгкостью они передвигались благодаря технологии антигравитации. Ему показалось, что если машины не остановятся, то просто раздавят их с дедом. Но комбайны замерли в двух шагах от юноши и Симеона.
- Видишь, какой силой способен повелевать человек? Всё могущество наше, всё величие, все достижения - направлены на добычу прокорма. Без зерна с Тота на Земле вновь наступит голод, и люди знают об этом. Но без человека никакая автоматика долго не выдержит. Всюду требуется хозяин, наблюдение и уход. Знаю...
Дед повернулся к поражённому видом гигантских комбайнов Итону и внимательно на него посмотрел.
- Наша семья на Тоте поднимает на ноги уже третье поколение. Ты тоже мог бы остаться и помочь двоюродному брату. Саша, как и ты, смотрел на эти машины, когда комбайны впервые подошли к нему на расстояние вытянутой руки. Ты станешь не просто фермером, а повелителем этих земель. Зерно - твой Грааль, которому на жаль посвятить себя без остатка. Ты спасёшь планету от голода и проживёшь свою судьбу не напрасно. Разве существует что-то более ценное для человека?
Ответить деду сейчас, среди океана пшеницы, где каждый колос шептал ему о важности жизни, Маэстро не мог. Но Симеон не ждал от него легковесных решений.
- Забирайся на любой из них, - махнул дед рукой в сторону приваренных к корпусам комбайнов скоб. - Сейчас я тебе покажу, что под шкурой у этих зверюг гораздо больше возможностей, чем у спорт-грайвов.
***
Техника фермеров произвела на Итона сильное впечатление, но оставаться на Тоте он не собирался. Маэстро распланировал свою жизнь на ближайшие годы: первым шагом станут набранные в конце августа сто тридцать баллов. Но впервые на его пути встал серьезный выбор - новая дорога, которая приведёт к другой жизни, если только Итон на неё согласится. Как часто открываются нам эти пути? Сколько раз мы принимаем решение, способное нас изменить? Тот сделал Итону предложение, но честен ли Тот? Всё ли было показано Маэстро на пшеничной дороге?
Размышляя об этом, Итон вёл грайв под полуденным солнцем. Дикая и смешная мысль о том, чтобы оставить прежнюю жизнь, Анку, учёбу, мать и отца, с каждым мгновением становилась серьёзнее, тяжелее, реальнее.